— Чистый носовой платок у тебя имеется? — спросила Ирина из спальни.
— Имеется, Ириша, — бодро ответил Олег.
— Врешь. — Ирина вышла в холл и протянула ему платок.
Олег, взяв платок, попытался обнять жену, но она наградила его таким взглядом, что он, лишь дурашливо вытянувшись, щелкнул каблуками и выпалил скороговоркой:
— Товарищ старшина, разрешите отбыть в увольнение до двадцати четырех часов?
— Хоть до утра, — ответила Ирина уже из спальни.
У входа в ресторан Олег столкнулся с Борисом Ваниным. В клубном пиджаке с золотыми пуговицами, в ботинках на платформе, Ванин подошел легкой походкой, небрежным жестом поприветствовал Олега. Швейцар предупредительно распахнул перед ними дверь, мэтр поспешил навстречу, и эта рыжая замухрышка Ванин на высоких каблуках, три часа назад бывшая навозным жуком, улыбнулся устало, провел Олега к столику, с которого быстро сняли табличку «Не обслуживается». Ждал официант, наблюдал за ним мэтр. Ванин медленно достал пачку «Кента», угостил Олега, щелкнул дорогой зажигалкой, не поднимая головы, сказал:
— Ну что ты стоишь, братец? Ужин на четверых, сам знаешь. Скажи Сергею Ивановичу, что я пришел, он тебе водочку винтовую даст. Давай, братец, пошевеливайся.
Этот тон, манеры, особенно «братец, пошевеливайся», которые Ванин позаимствовал из рассказов о русском купечестве, довели Олега до белого каления. Он поднялся и, не прощаясь, вышел из зала.
Что, Семен Семенович с ума на старости лет спятил? Назначает встречу, присылает этого жука — на каблуках, с ужимками провинциального конферансье.
— Желаете позвонить? — Мэтр вышел за Олегом в вестибюль и сейчас стоял в полупоклоне. — Пожалуйста. — Он открыл какую-то дверь и указал на стол с телефоном. — Специально для дорогих гостей.
А дорогим гостем быть не так уж и плохо, подумал Олег, набирая свой номер. Рыжий жучок устроился отменно, все перед ним вытанцовывают. Телефон не отвечал, Олег положил трубку и вышел в вестибюль. Увидев Олега, швейцар тут же оставил входную дверь и распахнул дверь в зал. Олег кивнул швейцару и вернулся к столику.
— «Оружие лежит, лежит, а потом стреляет», — сказал тогда Павел и пистолет у меня забрал. — Олег Перов смотрел на Гурова и чуть заметно улыбался.
Они разговаривали в кабинете Гурова. Лева ничего не писал, он любил сначала закончить беседу, затем составить протокол либо просить написать объяснение. Перов сидел свободно, только спортсмены умеют сидеть так расслабленно, но не развязно, вся его мощная фигура излучала покой и уверенность. Смотрел Перов не настойчиво, искреннего взгляда не навязывал, однако и глаз не отводил.