Теперь радио бубнило постоянно — как и раньше, через каждые полчаса оглашали краткие фронтовые сводки, развлекательные программы отменили, новости дня вообще отсутствовали. Передавалась только классика и военная музыка, но перебоев в вещании не было — значит, станции полностью под контролем.
Работа двигалась, но я не скажу, что это была «канцлерская работа» — за последние годы я неоднократно наблюдал, как трудился Гитлер. Собственно, к нему стекалась вся информация о жизни Германии — экономика и производство, доклады полиции об умонастроениях, документы МИД, важнейшие данные разведки и так далее. Фюрер был очень трудоспособен, читал быстро, делал пометки, диктовал секретарям ответы на письма.
А я сейчас занимался в основном сбором сведений о развитии плана «Валькирия» и руководством «Организацией Тодта» вкупе с собственным министерством — Аппель в одиночестве не справлялся, компетенции не хватало — издержки моего прежнего решения замкнуть управление военной промышленности на самого себя и решать важнейшие вопросы «в ручном режиме».
«Организация Тодта», как крупнейшая строительная государственная монополия, играла в «Валькирии» одну из ключевых ролей. Не столь важную, как Армия резерва генерал-полковника Фромма, но и не второстепенную. Гражданская инфраструктура переведена в режим особой ситуации, усиливается штат на электростанциях, берутся под охрану плотины и шлюзы, дополнительный надзор за автострадами, мобилизованы строительные части на случай разрушения важнейших объектов — в движение приведены десятки тысяч человек.
Я быстренько набросал от руки «Чрезвычайную директиву» по ОТ с приказом беспрекословно выполнять все распоряжения нового правительства Германии — при этом отлично понимая, чем рискую, если мрачные пророчества Аппеля сбудутся. Отправил распечатать на машинке и затем разослать телетайпом по всем территориальным управлениями. Привычно написал в конце «Хайль Гитлер!» и тут же зачеркнул.
Сам Аппель не отрывался от телефонной трубки, стараясь убедить руководителей промышленности, что управление остается в наших твердых руках. Говорил с главным конструктором «Фокке-Вульф» Куртом Танком, с Круппом и доктором Порше, с Эрвином Адерсом и Вилли Мессершмиттом — все до единого были до паники встревожены сегодняшними событиями и требовали прямых указаний «досточтимого министра Шпеера». То обстоятельство, что я находился на связи, обнадеживало — значит, доктор Шпеер к «заговору гауляйтеров» непричастен и остается должностным лицом, способным принять на себя ответственность.