— Я счел, что лучшей кандидатуры на пост начальника Генерального штаба, чем Альфред Йодль, в настоящий момент нет, — продолжил президент. — Назначение он получил сегодня, с производством в чин генерал-полковника. Его опыт в качестве начальника оперативного управления ОКВ незаменим, и я полагаю, что не ошибся в выборе. Господин генерал-полковник, прошу вас ознакомить правительство Империи с положением дел на фронте. Ничего не скрывая, не сглаживая и не преуменьшая. Не бойтесь нас огорчить…
— II —
«ПОСЛАННИК В НИКУДА»
Берлин,
5–8 ноября 1942 года
Если прибегать к терминологии старинных романистов, мало кто в нашей стране мог именоваться «человеком-загадкой». Большинство приближенных фюрера были просты, понятны, если не сказать — вульгарны. Да хоть Мартин Борман, с его крестьянской хитрецой и дурным воспитанием. О пьянчуге Лее можно вообще не вспоминать.
Тем не менее человек-загадка — по крайней мере для меня — существовал. Раньше мы часто виделись, поскольку оба входили в «ближний круг» Гитлера, однако не дружили, не ходили друг ко другу в гости, да и по служебной линии практически не пересекались.
Советник МИД Вальтер Хевель. Он производил приятное впечатление: плотный, но не толстый, с мягкими чертами лица, низким бархатистым голосом и манерами выходца из достойной буржуазной семьи — насколько я знал, его родители владели фабрикой в Кёльне, разорившейся в «ревущие двадцатые», по окончании Великой войны.
Дальнейшая биография выглядела довольно мутно: в девятнадцать лет Хевель участвовал в мюнхенском путче Гитлера — Людендорфа, был осужден, сидел вместе с фюрером в Крепости Ландсберг, отчего сразу попал в ранг «старых борцов». Потом эмиграция, вернулся в Германию только в середине тридцатых, занял незначительный пост в министерстве, но…
Это самое «но» меня и смущало. Пресловутых «старых борцов» было хоть отбавляй, однако считанные единицы из них могли входить к Гитлеру без доклада. В их числе — Вальтер Хевель. Мне, считавшемуся «другом фюрера» и «любимчиком», и то приходилось докладывать по прибытии в Ставку или Рейхсканцелярию через камердинера Хайнца Линге или одного из адъютантов.
Кроме того, ранг «советник правительства», соответствующий почетному званию Хевеля в СС — штурмбаннфюрер, никак не соответствовал его истинному положению среди «ближнего круга»: у меня давно создалось устойчивое впечатление, что Хевель занимается… Скажем так: некими деликатными поручениями, о которых знают только он сам и Адольф Гитлер.
Впрочем, я старался не забивать себе голову эдакими глупостями, своих забот хватало. Но теперь, когда, по выражению Шуленбурга, следовало заняться политикой, опытные, а главное, доверенные и знакомые с тайнами прошлого кадры были необходимы как воздух. Тем более что советник Хевель не относился к группе Риббентропа в МИД и был равноудален от «старого» министерского персонала, составлявшего отдельную касту, презиравшую риббентроповских выскочек и дилетантов. Он был, если угодно, «вещью в себе».