Эйхорд думал о них, потому что именно с ними он сидел прошлой ночью в баре. Их разговор состоял в основном из шуток, одна из самых безобидных была следующего порядка:
“Значит, что сказал судья? Когда адвокат рассказывал ему: итак, ваша честь, истица взяла мономер цианоакрилата-альфа и произвела анионную полимеризацию, соединив эрегированный орган моего клиента с нижней поверхностью кровати, — обвиняемый не выдержал и завопил:
— Это правда, судья, эта сука приклеила мой член к матрасу!
Смех.
Они начали подшучивать над героизмом Джека:
— Послушай, этот дурацкий Мактафф мог бы раскрыть дельце и потяжелее, как ты думаешь?
— К черту! Я же был в этой команде, парень! Ты видел мое имя, когда они делали телевизионный сериал обо мне? Мактиг из Мактаффа — получается заколдованный круг.
— Мне больше нравится Мактафф Батс, частный сыщик, — засмеялся Эйхорд.
— Дерьмо. Я имею в виду...” — И понеслось... Через несколько минут мускулы на его лице и вокруг рта начало покалывать от постоянного смеха. Наконец ему удалось уйти. Причем так, что никто не смог бы сказать, что он осел и не понимает шуток. Они были весельчаками, они всегда подшучивали, когда знали, что больше ничего другого не могут сделать, понимая, что такое легко могло случиться с любым из их отдела по расследованию убийств. Но ему все же это не нравилось.
Эйхорд воспринимал героизм серьезно. Он был родом из того далекого времени, которое сейчас казалось частью потерянного мира. Родом из детской мечты из забытого прошлого Америки, которая верила в мифических героев. Больше чем в жизнь, верила в чистый дух, в хорошего парня в белой шляпе.
Эйхорд был ребенком, когда прошла золотая эра героических образов, в которую внедрилась безумная эра техники, прошла, разбиваемая на куски, рассеянная ветрами времени и эволюции. Но он все еще помнил героический мир, который делал его ранние годы чем-то похожим на нормальное детство. Джек помнил тех гигантского размера героев, о которых рассказывал ему отец. Вот это да! К черту! Салк, Ди Маджио, Гарри Трумэн — это были великие, незабвенные личности. Поколение Эйхорда выросло на героях спорта, войны, науки и даже — не знаю, поверите ли? — политики.
Когда Джек не плавал, не играл в баскетбол или не лазил по деревьям, он читал про героев. Сначала “Мальчиков” Харди, а потом автобиографии и военные истории. Он несчетное количество раз перечитывал “Омовение копья”. Он прочитал “Семь подушек мудрости” двадцать восемь раз за два года, читая по ночам, и создавал в своем воображении облик персонажей.