Шесть соток — садоводческий участок
был выделен родителям моим,
и лето там я проводила часто,
хотя тот край и не был мной любим.
Зеленогорск… Ребята из богатых
(по десять лет, а снобы все почти).
Я бегала оборвышем: в заплатах,
да и избушка — Господи, прости…
Кругом: дворцы, особняки, заборы
из кирпича — всё лоск, куда ни глянь.
И про меня ходили разговоры,
что из семьи из бедной я. Ведь всклянь
мне только неба синего досталось
(и этого достаточно вполне),
да жаль, промеж богатыми казалось,
что всё ж чего-то не хватает мне.
И в детстве я дружила не со всеми:
неравенство наметилось тогда.
Союз распался — непростое время.
То были девяностые года.
В сандаликах всегда на босу ногу,
с растрёпанной косой через плечо,
носилась я как ветер: слава богу,
здорова, весела. Чего ж ещё?
Тогда моим царапинам и шишкам
не знали счёта бабушка и мать.
Меня тянуло больше всё к мальчишкам –
их в детстве проще было понимать.
С девчонками тоска: они играли
то в дочки-матери, то в свадьбу, то в семью…
То ль дело пацаны: в войнушку, в ралли,
в бандитов и заложников… Мою
шальную тягу к хулиганству мама
оправдывала: вырастет — поймёт,
остепенится. Между тем, упрямо
я делала из досок пулемёт.
Был у меня тогда приятель — Ромка.
Проказник, фантазёр (жил с дедом тут).
Он мог из никудышного обломка
игрушку смастерить за пять минут.
Курносый, круглолицый, круглоглазый
(глаза сквозят невинностью души) –
куда при этом только он не лазал,
чего только не жёг и не крушил!
Кудрявый, крепко сбитый, круглощёкий,
неравнодушный к сладкому и к щам,
Роман учил меня как Мастер йоги
полезным, замечательным вещам:
он выучил меня ругаться матом,
кирпич колоть рукой, играть с огнём…
К домашним и воспитанным ребятам
я не тянулась никогда. А в нём
магнит как будто был… И я балдела
от Ромки. Мы дружили — не разлей
ничем, и нашим не было предела
проказам обоюдным. Точно клей
"Момент" искрепил нас вместе. Водостойкий.
Мы днями забавлялись с ним вдвоём
на брошеной давно соседом стройке.
Там были трубы, плиты, водоём
с лягушками. Для детского досуга