– Может быть, куплю себе ферму, когда найду достаточно золота, – заявил Уильям. – Через годик, два…
Джоуи рассмеялся.
– Задора тебе хватает! Все, можешь выходить… – Он направил лодку к берегу реки, которая вилась с восточной стороны Квинстауна, а затем на юге города, чуть ниже лагеря золотоискателей, впадала в озеро. – Я заберу тебя здесь завтра, в шесть утра, свеженького и бодрого!
Джоуи весело помахал рукой своему новому партнеру, а Уильям устало поплелся к городу. После передышки в лодке болели все кости. О том, что ему предстоит еще один день рубить деревья, он и думать не хотел.
Как бы там ни было, но едва он вышел на Мейн-стрит, настроение его улучшилось: ему повстречалась Илейн О’Киф. Она шла из китайской прачечной с корзиной белья и направлялась к пансиону мисс Хелен.
Уильям одарил ее улыбкой.
– Мисс Илейн! Ваш вид радует больше, чем золотой самородок! Позволите помочь вам?
Несмотря на боль в мышцах, он, как настоящий джентльмен, потянулся к корзине. Илейн не возражала. Радостно переложив на него свой груз, она легко шла рядом с ним. Ну, насколько было возможно идти легко и одновременно достойно, как настоящая леди! С тяжелой корзиной в руке у нее это вряд ли бы получилось. Как когда-то язвительно заметила мисс Дафна, «не так-то просто позволить себе быть леди».
– Неужели вы сегодня нашли так много самородков? – поинтересовалась Илейн.
Уильям задумался, что кроется за вопросом: наивность или ирония – и пришел к выводу, что, скорее всего, она подтрунивает над ним. Илейн прожила в Квинстауне всю жизнь и должна знать, что на золотых приисках не так-то просто разбогатеть.
– Золото ваших волос – первое за сегодняшний день, – признался он, не преминув объединить признание с лестью. – Но, к сожалению, у него уже есть обладательница. Вы богаты, мисс Илейн!
– А вам стоит сойтись с маори. Они сразу объявят вас тохунга. Мастером вайкореро… – захихикала Илейн.
– Чего? – переспросил Уильям.
С маори, туземцами Новой Зеландии, он до сих пор почти не встречался. У озера Вакатипу, как и во всем Отаго, жили племена, однако Квинстаун, развивающийся город старателей, казался маори слишком шумным. Лишь изредка кто-то из них забредал в город, несмотря на то что некоторые их соплеменники уже присоединились к старателям. Эти маори покинули свои деревни и семьи не совсем добровольно: все они были отверженными, пропащими – впрочем, как и большинство белых мужчин, прибывших сюда в поисках счастья. Они почти не отличались по поведению от них, и никто не пользовался такими странными словами.