Он взглянул на нее с удивленной улыбкой:
– А твоя мама?
– Я пока не думаю о ней как о матери. Стараюсь сохранять объективность.
– Хотелось бы знать, надолго ли тебя хватит, – хмыкнула Лу.
– Надеюсь, что надолго. Во всяком случае, пока не закончу сценарий. – Иден сделала вид, что не заметила иронии, сквозившей в словах Лу. – Я понятия не имела, каким трудным было у нее детство.
– Твое было не легче, – заметил Кайл.
– Что ж. – Рука у Иден невольно дрогнула, когда она потянулась за сливками. – Я здесь для того, чтобы думать о своей матери, а не о себе.
– Вряд ли, детка, одно возможно без другого, – промолвил Кайл.
– Ее дневник завораживает, – сказала Иден. – Уже в таком возрасте видно, как формируется ее неповторимый стиль.
Кайл с привычной легкостью позволил ей сменить тему.
– Она много читала. Наш отец – твой дед – постоянно подкидывал ей новые книги. До сих пор не знаю, откуда он их брал.
– Мне нужно подумать, кто будет играть ее в детстве. А еще найти кого-то, кто сыграет тебя. – До вчерашнего вечера она даже не догадывалась, насколько важной будет в фильме роль Кайла.
– Не имею ничего против, если взрослого меня сыграет Роберт Редфорд.
– Боюсь, не настолько он распутен, чтобы сыграть тебя, Кайл, – расхохоталась Лу.
– Кайл? Распутен? – Иден не скрывала удивления.
– Ты плохо знаешь своего дядю, детка, – заметила Лу.
– Я не уверена, с какого возраста мне следует играть Кэтрин. Она умерла в тридцать, а мне уже тридцать пять.
Зазвонил телефон. Кайл встал, но, прежде чем ответить на звонок, бросил Иден:
– Золотко, ты вполне сойдешь за восемнадцатилетнюю. – Он сказал пару слов в трубку, после чего повернулся, прикрыв ее рукой: – Иден, это тебя. Твой друг Майкл Кэрри. Если хочешь, можешь ответить ему из гостиной.
Присев в гостиной на кушетку, Иден подождала, пока Кайл повесит трубку, и только потом заговорила:
– Майкл?
– Доброе утро, – ответил тот полусонным голосом.
– Господи, Майкл, сколько у вас сейчас времени? Надеюсь, солнце уже встало?
– Я звоню тебе прямо из постели, – зевнул он. – Жаль, что тебя тут нет.
Она никогда не была в его постели, как и он в ее. Впрочем, она без труда могла представить его там. Каштановые волосы, разметавшиеся по подушке, карие глаза в обрамлении длинных ресниц. Глаза, сводящие женщин с ума.
– Розы были просто великолепны, – сказала она.
– Я совсем расклеился без тебя, Иден. – Его голос был тягучим ото сна. – Отправился накануне на вечеринку к Софи и вернулся в одиннадцать. В одиннадцать. Там были такие красотки, и ни одна меня не взволновала. Все говорят, что я превратился в мокрую тряпку. Видишь, что ты со мной сделала?