Но ему надо было немедленно убираться из Уайтхорса. Правоохранительные органы – или то, что сходило за таковые, – могут попробовать отследить сообщение, которое он послал старейшине ПетрОлеума, и если у них это получится, начнут прочесывать Уайтхорс, очень маленький городок. Они не будут искать человека по имени Зеб – он, как известно, мертв, – но любые поиски ему не с руки, и найдут его быстро. Может, уже нашли; у него было нехорошее предчувствие.
Поэтому он не вернулся в мотель. Вместо этого он добрался до ближайшей остановки грузовиков на шоссе и нашел подвоз. Оказавшись в Калгари, он сел в герметичный скоростной поезд, и не успел бы он сказать «может, я и вправду свалял большого дурака», как уже очутился в Нью-Нью-Йорке.
– Свалял большого дурака? – переспрашивает Тоби.
– Да, заложив преподобного и наложив лапу на его деньги. Он после этого наверняка догадался, что я на самом деле не мертв. Знаешь, как говорят: месть – блюдо, которое лучше подавать холодным. Это значит, что нельзя мстить, когда еще злишься, потому что непременно все испортишь и сам вляпаешься.
– Но ты же не вляпался?
– Но мог бы. Только мне повезло. Смотри, луна. Кое-кто сказал бы, что это очень романтично.
И действительно, вот она – луна, встает из-за деревьев: почти круглая, почти красная.
«Почему это всегда так удивляет? – думает Тоби. – Луна. Даже если мы знаем, что она должна взойти. Каждый раз при виде ее мы замолкаем, и наступает тишина».
Налобный фонарь черного света
Нью-Нью-Йорк располагался на джерсийском берегу – на том, что теперь было джерсийским берегом. В старом Нью-Йорке осталось очень мало жителей, хотя он был официально объявлен запретной зоной, а следовательно, зоной, свободной от квартплаты, и кое-кто этим пользовался, обитая, вопреки всем опасностям, в разрушающихся, полузатопленных старинных зданиях. Зеб решил, что это не для него: у него меж пальцами ног не было перепонок, и ему не надоело жить, и кроме того, Нью-Нью-Йорк, хоть и не рай, был более населенным, а значит, в нем легче было спрятаться. Чем больше толпа, тем проще с ней слиться.
По приезде он сразу нырнул в грязноватое нет-кафе, где подавали неаппетитные мягковатые крендельки, сообщил Адаму о своем прибытии: «План А – ОК, какой план Б?», и стал ждать, пока Адам соизволит оторваться от своих занятий – черт его знает, чем и где он сейчас занимался. Последнее сообщение от него было весьма лаконично: «Скоро увидимся».
Зеб залег на дно в когда-то дорогом кондоминиуме – бассейн, зал для празднеств, все дела. Жилой комплекс назывался «Звездный взрыв» – вероятно, по замыслу это название должно было напоминать о красивой жизни, но сейчас вызывало в памяти исключительно оплавленные обломки метеоритов и прочий околопланетный мусор. «Звездный взрыв» уже прошел период полураспада – когда-то дорогие железные ворота сейчас служили исключительно собакам для оставления меток, а плесневелые, протекающие здания были разделены перегородками, и получившиеся клетушки сдавались внаем. Здания обросли экосистемой не хуже кораллового рифа: здесь жили наркодилеры, наркоманы, прилипалы, алкоголики, шлюхи, организаторы исчезающих в одночасье финансовых пирамид, шакалы, наперсточники, выколачиватели квартплаты, и все они паразитировали друг на друге.