Все это время белый шахматный слон с шестью загадочными таблетками хранился в надежном месте в ожидании дальнейших инструкций. Где он лежит, знали только сам Зеб, Катрина Ух и Адам.
Слон был спрятан очень хитро – прямо на виду: этому приемчику Зеб научился у старины Слей-Таланта. Очевидное – невидимо. На стеклянной полке за стойкой бара стояли забавные штопоры, щипцы для орехов, солонки и перечницы в виде голых женщин. Устройство их было весьма остроумно: ноги раздвигались, и наружу показывался штопор; ноги раздвигались, меж них вставляли орех, ноги сдвигались, и орех раскалывался; ноги раздвигались, и, если покрутить голову, из отверстия сыпались соль или перец. Всеобщий радостный смех.
Белого слона вставили в емкость для соли внутри одной из этих железных дев – зеленой, с эмалированными чешуйками. Ее голова по-прежнему крутилась, и соль сыпалась из отверстия между ног, но барменам сказали, что эта фигурка хрупкая – никому не хочется, чтобы у соленой секс-игрушки в разгар забавы отлетела голова – и велели пользоваться другими солонками, если вдруг понадобится соль. Это случалось редко, но некоторые клиенты любили подсаливать пиво или барные закуски.
Зеб следил за зеленой чешуйчатой девицей со слоном внутри. Он чувствовал, что на нем лежит моральный долг перед Пилар. Но все же нервничал – ему казалось, что выбранное место недостаточно надежно. Что, если кто-нибудь схватит солонку, когда Зеба не будет рядом, начнет крутить ей голову и найдет таблетки? Решит, что эти разноцветные штучки – колеса для кайфа, и проглотит одну-две на пробу? Зеб понятия не имел, как таблетки действуют на человека, и ему было не по себе.
С другой стороны, Адам был удивительно спокоен. Он считал, что никто не будет заглядывать внутрь солонки, пока в ней не кончилась соль.
– Хотя я не знаю, что тут удивительного, – замечает Зеб. – Он всегда был хладнокровен, как последняя сволочь.
– Он тоже там жил? В «Чешуйках»? – уточняет Тоби.
Эта картина не укладывается у нее в голове. Чем мог бы заниматься Адам Первый целыми днями среди стриптизерш и их необычных костюмов? Когда она его знала – когда он уже был Адамом Первым, – он молча не одобрял женское тщеславие: в это понятие входили яркая одежда, подчеркивающая фигуру, глубокие декольте и разрезы на юбках, через которые удобно демонстрировать ножку. Но Тоби отказывается верить, что он мог обратить сотрудниц «Чешуек» в религию вертоградарей или убедить их вести простую жизнь. У этих женщин наверняка был дорогой маникюр. Они не согласились бы рыхлить, вскапывать, переселять улиток. Даже если бы за «Чешуйками» было место для огорода. Ночные феи не станут днем заниматься прополкой.