– Это была самая странная поездка в моей жизни, – говорит Зеб. – В костюме Аладдина, в пломбированном вагоне, рядом с братом, у которого на голове половина сплющенной тыквы. А между нами стоит заморозина с нашим отцом в виде студня. Впрочем, кости и зубы мы тоже туда сложили. Они не растворились. В «Чешуйках» дискутировался вопрос о скелетном материале – за него дали бы хорошую цену в плебсвиллях поглубже, где в моду вошли украшения ручной работы из человеческих костей. Это называлось «костяные побрякушки». Но более трезвые головы – Адам, Катрина и, добавлю без ложной гордости, ваш покорный слуга – охладили пыл энтузиастов, поскольку никто не мог сказать, останутся ли на костях возбудители болезни, даже если их проварить хорошенько. Ведь мы о ней пока ничего не знали.
«Как на нашей на дрезине мы везем заморозину!» – принялся распевать Зеб.
Адам вытащил блокнотик и карандаш и написал:
Следи за тем, что говоришь. В вагоне наверняка жучки.
Он показал Зебу написанное, прикрыв рукой, а потом стер и написал:
И, пожалуйста, не пой. Это очень раздражает.
Зеб жестом попросил блокнотик. Адам подумал и отдал его. Зеб написал:
И расшифровал пониже:
И тебя тоже в рот и в жопу.
Потом:
Ну что, удалось тебе наконец перепихнуться с кем-нибудь?
Адам прочитал и покраснел. Краснеющий Адам – это новость: Зеб сроду такого не видел. Обычно брат был так бледен, что хоть капилляры пересчитывай. Адам написал:
Зеб ответил:
Ха-ха-ха! Это была К.? Ты платил?
Он давно уже подозревал, куда направлены симпатии Адама.
Адам ответил:
Я не намерен поддерживать разговор об этой женщине в таком тоне. Она была достойной помощницей в наших трудах.
Зебу следовало бы написать: «В каких трудах?» Тогда он узнал бы больше. Но вместо этого он написал:
Ха-ха-ха, один-ноль в мою пользу, если можно так выразиться:-D!! Хорошо уже и то, что ты не голубой:-D:-D
Адам ответил:
Ты ниже всякой вульгарности.
Зеб написал:
Да, я такой! Впрочем, не беспокойся, я уважаю истинную любовь.
И нарисовал цветочек и сердечко. Хотел добавить: «Даже если она содержит минетное заведение для богатеньких», но передумал: Адам сильно разозлился и мог забыться и треснуть Зеба впервые в жизни. Последует некрасивая драка над разжиженными останками их общего родителя, и это не кончится добром для Зеба, ведь у него никогда не поднималась рука двинуть Адама как следует, по-настоящему; так что он будет вынужден поддаться этой белесой вше.
Адам вроде бы немного смягчился – наверно, сердечко и цветочек помогли, – но все еще дулся. Он скомкал исписанные страницы блокнота, изорвал на кусочки и ушел в туалет – видимо, спустил их в унитаз, на рельсы. Даже если какой-нибудь любопытный соглядатай подберет их и умудрится склеить, то ничего интересного не узнает. Обычный похабный треп, которым убивают время перевозчики заморозин, когда клиенты не слышат.