не мог и допустить, разумеется, чтобы его просто-напросто
выгнали (что, кстати, вполне могло с ним случиться: почти вдохновенно, хотя и с тайным, конечно, по его собственному убежденью постыдным, но все-таки не покидавшим его страхом — не выгонят ли его, в самом деле —
прогуливал он так называемые занятия; все чаще и чаще, уже доехав, к примеру, утром, до учебного своего заведения, вдруг останавливался, закуривал сигарету, смотрел на часы, поворачивал обратно, ехал куда-нибудь в гости…): — и в том, и в другом случае, как бы то ни было (мне очень жаль, конечно, вот этой — почти рвущейся от нарушенных запретов страницы…) — и в том, и в другом случае его забрали бы, разумеется,
в армию: что, в свою очередь, представляет собою одно из самых мучительных, опасных и унизительных испытаний, предлагаемых — навязываемых нам этой жизнью, решительно, еще и еще раз, решительно неописуемой. — И все-таки она, эта жизнь (так думаю я теперь…) — со всеми ее явлениями (ничего не являющими…), названиями (не называющими — ничего…), со всеми ее формами (вполне, в общем, бесформенными…) — и со всеми ее, вернее, нашими, с нею связанными, волнениями, опасениями, ожиданиями, — она и стремится, конечно, — она бессильна, однако, завладеть нами полностью, без остатка. Она продолжается — в нас; она проникает куда-то внутрь; она разыгрывается — внутри. И все-таки, поучаствовав в ней, заплатив свою дань, отбыв повинность, отсидев в ней, к примеру, столько-то часов, столько-то лекций (шесть часов, три лекции, например…) — прогуляв половину, — мы вольны распорядиться собой: как нам вздумается — отдавшись, к примеру, какой-нибудь, совсем иной, намеренно и нарочито случайной, откровенно внешней, легкой и рассеянной жизни: жизни, которая ничего от нас не требует, не внушает нам ни надежды, ни страха, — в которой мы можем участвовать, можем и не участвовать, — и которая, ни от чего нас, разумеется, не избавляя, по крайней мере позволяет нам, пусть ненадолго, забыть о нашей зависимости, бессмысленных обязанностях, призрачных принужденьях, — забыть и обо всем остальном, — о том, к чему мы стремимся, — о том, с чем не в силах мы справиться, — (и это, так думаю я теперь, и это есть, может быть, самый простой, не самый, конечно, удачный, но, временами, единственный доступный нам выход…).
Вот так же и он, Макс: каждый, почти каждый день встречался он с кем-нибудь; вместе с кем-то ехал к кому-то; из гостей в гости; как можно позже возвращался домой; как можно реже оставался один.
Я (живущий теперь здесь, поворачивая обратно…) — я знал, как сказано — нет, конечно, не всех — все с новыми и новыми людьми сводила его эта жизнь — но все же некоторых из его тогдашних знакомых, из его, если угодно, тогдашней (говоря запретным для меня языком…) — тогдашней его