— А что, — сказал тот, пошевелив, по своему обыкновению, пальцами, — отличный, отличный номер. Я был, кстати, при этом.
— Ну и как, — спросил Макс, — похоже?
— Нет, совсем не похоже. Но этого ведь и не требуется. А вы, — (посмотрев вдруг на Макса…) — вы с Фридрихом просто… друзья-приятели, как я погляжу.
— Да, мы часто с ним видимся.
— Не одобряю.
— Простите?
— Нет, — (рассмеявшись…) — нет, то есть вы можете, разумеется, жить, как вам вздумается. Но Фридрих. Фридрих, на мой взгляд и говоря между нами… он не слышит нас?.. нет. Фридрих, на мой взгляд, живет что-то уж слишком… рассеянной жизнью.
— У него это так хорошо получается.
— Не сомневаюсь. Боюсь, однако, что эта жизнь ни к чему хорошему не приведет.
— Она вообще никуда не ведет, — сказал Макс — в свою очередь рассмеявшись. — А впрочем… нет, я не знаю.
— Вот именно, — сказал Сергей Сергеевич. — Она никуда не ведет. И… и слишком много сил расходуется при этом… впустую. Что вы пьете?
— Коньяк.
— Ваше здоровье.
И это была уже не первая рюмка коньяку, выпитая Максом в тот вечер; и чуть-чуть, как некогда, подчеркивая свое возбуждение, смеясь над собою, заговорил он, как будто оправдывая ее, о том чувстве — жизни (а значит, и радости…), которое, с появлением в ней Фридриха (тем более Лизы: но этого он не сказал…) давала ему, еще раз, его, случайная по-прежнему жизнь: никуда, в самом деле, — никуда, может быть, не ведущая.
— Как же, — сказал Сергей Сергеевич, — определите вы это чувство?
— Разве его нужно… определять?..
— Нет, не нужно. Но можно попробовать.
— Ну, в таком случае, я сказал бы, что это прежде всего чувство… присутствия… вот сейчас, вот здесь, в этой комнате.
— Что ж, пожалуй, — сказал Сергей Сергеевич. — Но… как вы сами, наверное, понимаете… на сцене оно гораздо, несравнимо сильнее.
— Ах, конечно, конечно, — сказал Макс. — Я часто об этом думаю.
— Вот-вот, в том-то и дело. И потому мне представляется не совсем правильным… разменивать его… так скажем… по комнатам. Конечно, в молодости… пока сил много… желаний тоже. Но на самом деле.
— На самом деле?
— На самом деле, все это лишь отвлекает от… более важного.
— Значит, — сказал Макс — чуть-чуть подчеркивая по-прежнему свое возбуждение, — значит, важен, по-вашему, лишь некий результат жизни… а вовсе не она сама, например?..
— Я этого не говорил. Я не знаю… и никто не знает, наверное… что, действительно, важно. Как бы то ни было.
— Как бы то ни было, — сказала Мария Львовна, в свою очередь подходя к ним, — как бы то ни было и как ни жаль мне прерывать ваш в высшей степени примечательный разговор… который, прошу заметить, я слышала от начала и до конца… я вынуждена сообщить вам, что… все уже выпито… и потому мы едем сейчас продолжать нашу… рассеянную жизнь ко мне. Едете ли вы с нами?