— Я бы проголосовал за тебя, если бы смог.
— Спасибо, — мне стало немного лучше.
По меньшей мере, я чувствовала себя немного лучше, пока он в
следующий раз не взглянул на Кессиди. И еще раз после этого. И еще раз
потом.
К тому времени, как мы протанцевали еще несколько песен, моя челюсть
была сжата так сильно, что я, вероятно, выглядела как бальный вариант
щелкунчика.
Зачарованный Принц, я была уверена, никогда не смотрел ни на кого
другого, пока танцевал с Золушкой. Я вспомнила нашу беседу в ресторане.
— За что кто-нибудь смог бы тебя покритиковать, Джош? — спросила я.
Внезапно ответ на этот вопрос стал очень явным.
Что с ним случилось? Кессиди была такой обворожительной, или просто я
такой неинтересной?
Вместо того, чтобы доказать, что я больше не второй сорт, он очевидно
подтверждал это. Я разрывалась между желанием бороться за его внимание и
желанием пнуть его по голени.
Когда следующая песня закончилась, я сказала:
— Я хочу пить. Не хочешь пойти и взять что-нибудь?
— Конечно, — мы медленно прошли вместе к столу с закусками, но он не
взял мою руку, а я не взяла его. Мы взяли газировку и несколько сахарных
печений в форме сердечек и направились на островок, где ждали ряды
стульев и столов. Музыка не казалась здесь такой громкой, но мы все еще
могли видеть всех на танцполе.
Я упала на стул, и Джош сел рядом со мной. Он медленно отхлебнул
газировку. Я разломила своё печенье-сердечко пополам. Миссис Мортенсон,
учитель английского, сказала бы, что это символично. Она недавно
рассказывала нам о символизме и была таким специалистом в этой теме, что,
я уверена, могла бы найти глубокий символизм в списке ингредиентов на
коробке с крекерами
Я откусила с одного конца печенья. Тоже символично. Съешь свое сердце.
И потом я рассмеялась. Обычно я не могла выбросить парней из головы на
уроке английского. Сейчас, я даже на свидании думала о литературной
терминологии. Какой прекрасный пример комедии положений.
Джош вопросительно посмотрел на меня, но я не объяснила. Если бы он
хотел, чтобы я поделилась своими мыслями, он по меньшей мере мог бы
обращать на меня внимание две минуты подряд.
После нескольких секунд тишины он сказал:
— Ну, как дела и спортивных команд в этом году?
— Примерно так же. Мы что-то выигрываем, что-то проигрываем.
Он кивнул:
— Это хорошо, — и он снова взглянул на Кессиди.
Я хотела сказать "Если у тебя устали глаза, можем смотреть на неё по