Дик открыл дверь сам, удивленно счастливо улыбаясь и пропуская Машу вовнутрь. Она переступила через порог и почти машинально пробежалась взглядом по одежде и обуви в прихожей. Жениных следов не было.
– Ты знаешь, где живет Рита?
– Рита?.. – Дик обалдело хлопал веками. Он не мог никак врубиться в вопрос.
Про Риту Маша знала практически все. Однажды договорившись, что ни у кого не будет тайн от другого, они с Женей все счастливые последние петербургские дни честно рассказывали друг другу о своей жизни, без рисовок, изворотов, утаек.
Наконец Дик осознал вопрос и, может быть, его внутренний смысл.
– Нет, Маш, не думаю.
Он все-таки назвал адрес, тем более что всего-то и нужно было перейти в соседний подъезд.
Маша собрала по крохам все остатки былого нахальства и самообладания и нажала кнопку. Риту она узнала сразу. «Девушка с запрокинутым лицом». Она стояла в дверях, рассматривая Машу и выжидая.
– Женя не у тебя?
Голос дрогнул, и Маша закашлялась.
Рита ответила не сразу. И прежде, чем ответить, она прислонилась к дверному косяку, еще раз неторопливо осмотрев Машу с головы до каблуков. Кажется, она так и не поняла, что он нашел в этой девчонке с нездорового цвета усталым лицом и дурацкой короткой стрижкой. Рита оценила на «пять» только фигуру и глубокие черные в веере длинных ресниц глазищи. Остальное – так себе. Из-за спины выскочил с басовитым лаем щенок кавказской национальности. Долговязый, уже теряющий свое детско-щенячье очарование, и Рита лишь в последний момент успела ухватить его за меховой загривок. Кавказец обиженно всхлипнул, обернувшись, лизнул ее в губы, но тут же продолжил свой едва прерванный лай.
– Цыц! – прикрикнула Рита, заглушая подрастающую охрану. – А почему он должен быть у меня? – наконец отреагировала она на Машин вопрос.
На это Маше нечего было ответить.
– Его правда у тебя нет? – все-таки еще настаивала Маша, поскольку реального ответа она так и не получила.
– Я не видела его семь с половиной месяцев.
Маша отметила про себя точность, с которой Рита, не задумываясь, назвала срок.
– Он даже не звонил. Что, от тебя он тоже ушел?
В вопросе не было злорадства. Так, констатация факта.
Дверь в мастерскую на Таганке была распахнута настежь. Везде горел свет. Десяток голов отворотился от своих занятий и развернулся ко входу. Свет с непривычки резал Маше глаза. Девочка южной внешности положила на край стола заостренную стеку и, оторвавшись от многострадального, упрямо неподдающегося «Конкистадора», подошла к ней.
– Привет. Ты ищешь Мартова?
– Откуда ты знаешь? – настороженно удивилась Маша.