Наташа склонилась над шепеляво скворчащими углями, заливая язычки пламени, прорывающиеся то там, то здесь и облизывающие сочащиеся маринадом кусочки свинины. Между нижним краем коротенькой блузки и оттопыренным поясом переодетых на даче обрезанных у колен джинсов белела узкая полоска нежной незагорелой спины. Если б Лошак прошел мимо такого соблазна, то это верно был бы уже не Лошак. Кружка с жертвенной, единственной на весь вечер водой была вылита в разверзшуюся в одежде щель во всем своем объеме. Инга, стоявшая тут же у Наташки за спиной, прыснула, не сдержавшись. Наташа разгибалась медленно с не предвещавшим ничего хорошего перекошенным фейсом. Две тонкие струйки стекали по щиколоткам в кроссовки. В следующий момент все, что еще не вылито было на угли, было выплеснуто в лицо обескураженной Инги. Капли скатывались с ее волос, подбородка, с темных стекол ее очков. Пауза была недолгой, и вода из Ингиной кружки уже стекала по и без того скособоченному Наташкиному лицу. Лошак, виновник разборки, стоял между двумя девчонками, сотрясаясь от хохота. Но воды на него уже не было. Дальше пошла цепная реакция. Олька, только что утешавшая Громилу, попыталась вылить свою кружку ему на голову, но, не дотянувшись, окатила только его белую рубаху. Прежде чем Громила добежал до своей кружки, Олька спряталась, прикрываясь им, как живым щитом, за Диком, но Макс тут же окатил ее сзади по полной программе. Дальше восстановить события было уже невозможно. Поливали все и всех. Кто-то очень умный окатил остатками воды прямо из ведра Машу, не трогавшую никого. Удивительно, до какой степени оказалось возможно вымочить дюжину ребят одним-единственным ведром ледяной воды. Среди общего мокрого побоища гордо возвышался забравшийся на стол Лошак в идеально сухом парадном костюме с галстуком – первопричина всех разборок вышел сухим из воды. Замочили, как всегда, невинных.
В девичьей, запертой от мужских глаз, развешивались на просушку предметы женского туалета. Маша оказалась, пожалуй, самой мокрой из всех пострадавших в водяной битве. Она вытерлась, как сумела, предложенным Наташей полотенцем и с отвращением натянула вновь холодную безнадежную блузку на голое тело. По саду бродили полураздетые мальчишки, которым досталось не меньше, чем женской половине компании.
Они ушли уже достаточно далеко за высоковольтку. Острые зелено-черные на фоне заката верхушки деревьев начинали царапать падающее на них солнце. Где-то высоко сзади, не дожидаясь захода подруги, на небе начинал проявляться полупрозрачный огрызок луны.