Я говорила с такой интонацией, будто это что-то доказывало. Но я вздохнула с облегчением. То, что сказала мне на Площади Леона, было сплетнями, не более того.
– Теа, не надо! – повысила голос Сисси. – Я твоя лучшая подруга. Не делай этого.
Несмотря на все свои переживания, я была тронута тем, что она считает себя моей лучшей подругой. Сисси стояла прямо и казалась такой маленькой и хрупкой. Я взяла ее за руку.
– Мне просто нравится там бывать. С Деккой. С мистером Холмсом тоже. Мы разговариваем. Он меня понимает.
– И что он о тебе понимает? – Теперь она стискивала мои пальцы и жалобно на меня смотрела. – Тебя ведь прислали сюда из-за мальчика?
Я кивнула. Я сама ей это говорила. Казалось, это было так давно, как будто в другой жизни. Я тогда только привыкала к Йонахлосси и отчаянно нуждалась в подруге.
– Мистер Холмс не мальчик, – сказала Сисси.
Я отняла руку.
– Я знаю.
Мы помолчали. Если бы я решилась довериться Сисси, я бы спросила у нее, что именно она имеет в виду, о чем она догадывается.
– А как же Дэвид? – спросила Сисси.
– Дэвид? – растерянно повторила я.
Я почти забыла о нем.
Сисси смотрела на меня. Мимо прошли Эва и Гейтс. Я улыбнулась им поверх плеча Сисси.
– Он не… Мне очень жаль.
– О, не извиняйся. Думаю, все было бы намного проще, если бы он тебе нравился. Гораздо веселее. Ты только бывай с нами чаще. – Голос Сисси звучал уже совершенно нормально. – Пожалуйста.
Я уже видела раньше, как Сисси это делает. Она решала, что стычка окончена, и завершала разговор именно таким образом, как будто задувая свечку. У нее был особый дар – она никого не удостаивала ссоры с собой. Но со мной она никогда себя так не вела. В этом не возникало необходимости.
Я до конца дня думала о Дэвиде. Я переходила с места на место, кивала то одной, то другой девочке, осознавая, что я не такая, как они, что у нас с ними разные желания и что я невероятно усложнила свою жизнь без всякой на то необходимости. И я собиралась усложнить ее еще больше. «Но почему? Почему, Теа, почему?» – беспрестанно звенел у меня в ушах мамин голос.
Я знала почему. Я была умной девочкой. Дэвид был мальчиком, и он, как и любой другой мальчик на его месте, напоминал бы мне о Джорджи. С мальчиками было покончено.
Внезапно Йонахлосси превратился в цветочный ковер. Иберийка[13] раскрасила поля за манежами во все оттенки розового, Площадь окаймлял гадючий лук, а сами манежи были окружены моими любимыми, высаженными в аккуратные клумбы нарциссами. Посадкой луковиц еще до отъезда руководила миссис Холмс. Однажды вечером Хенни отметила, что миссис Холмс – гениальный цветовод, и я не могла с этим не согласиться.