– Он умер? – взвизгнула я. – Он умер?
Мама поспешно подошла ко мне. Она остановилась у ограды.
– Нет, – то ли прошептала, то ли прокричала она, – нет, он не умер. Но он ранен. Что случилось, Теа?
Я молчала.
– Теа, – повторила она, и в ее голосе я уловила сочувствие, которого не заслуживала.
Я знала, что могу на него рассчитывать в последний раз. Когда она снова заговорит со мной, ее голос будет уже совсем другим.
Она не могла стоять возле меня вечно, и когда остальные взрослые прошли мимо нас, она присоединилась к ним. Я уткнулась лицом в лоснящуюся шею Саси. Я ощущала лбом его пыльный пот и старалась не смотреть на своего кузена.
Я сидела на кровати с письмом в руке. Меня ожидал мистер Холмс. Я понимала, что, если я задержусь еще дольше, он начнет волноваться.
Я коснулась надписи на конверте. «Теодоре Атвелл, – гласила она. – Конный лагерь для девочек Йонахлосси». Письма, которые присылала мне мать, были написаны на скорую руку, и она никогда не называла меня Теодорой. Она сообщила мне, что собирает все наши вещи, что она, отец и Сэм какое-то время будут жить в отеле, пока не подыщут новый дом, что отец уедет раньше, чтобы заняться организацией своей практики. Полагаю, я радовалась этим письмам и тому, что она готовит меня к новой жизни. Это позволяло мне представить себе их жизнь, живя собственной жизнью здесь, в лагере. Она подразумевала, хотя ни разу не сказала об этом прямо, что я буду жить в этом новом доме в Орландо вместе с ними.
Но конверт, который я сейчас держала в руке, был надписан почерком Сэма. Иногда мне казалось, что Господь со мной играет. До турнира остался всего один день, и вот письмо от моего брата, который не написал мне ни строчки за все время моего пребывания здесь.
Дорогая Теа,
я знаю, что ты хочешь получить от меня письмо, но зачем? К тому времени, как ты это прочитаешь, все, что я напишу, уже устареет. Ты знаешь, что мы переезжаем. У нас все по-старому, только без тебя. Но скоро все не будет по-старому, потому что мы отсюда уедем. В семье, которая будет жить в нашем доме, пятеро детей. Пятеро. Можешь себе это представить? Кто-то из этих детей тебе нравился бы, кто-то – не очень. И это было бы нормально. Отец старается загружать меня работой. Он старается сделать так, чтобы я все время был занят. Теа, я не знаю, о чем писать. Ты сказала, что хочешь получить письмо, но что, по-твоему, следовало бы в нем написать? С Джорджи что-то не так. Мама и папа ничего мне не говорят, но я подслушиваю их разговоры. Это нетрудно. Они считают меня дурачком, который не умеет подслушивать, но дураки они. Папа уже много месяцев повторяет одну и ту же фразу: «С ним что-то не так». Как ты думаешь, что это означает? Ты знаешь, что меня допрашивала полиция? Мне не было страшно, но мама и папа боялись. После твоего отъезда мы ни разу не видели тетю Кэрри и дядю Джорджа. Я думаю, папа встречался с дядей Джорджем, но я не знаю этого наверняка. Мы все оплачиваем. Это мне известно. Дом в Орландо будет меньше. Так говорит мама. Но мы его еще не купили. Они все еще выбирают. Они мне ничего не говорят, но я думаю, что пока мы не можем позволить себе новый дом. Я думаю, им приходится ждать.