Я услышала скрежет металла по металлу и вздрогнула, решив, что попалась. Но что еще они могли со мной сделать? Мне нечего было терять. У меня ничего не осталось, и они ничего не могли отнять.
Это была Леона, выходившая из стойла Кинга. Она была в ночной сорочке, которая доходила ей только до колен, в то время как моя доставала до середины голеней. Впрочем, перед тем как сюда прийти, я сменила ночную сорочку на дневную одежду. Я обратила внимание на то, что Леона босая. Это было верхом беспечности – ходить босиком рядом с лошадью. Ее волосы были взлохмачены. В том смысле, что они не были так тщательно причесаны, как обычно. Кинг свесил свою огромную голову через дверцу и посмотрел на меня. Леона протянула руку и рассеянно потрепала его по морде. Я предполагала, что она способна на коварство, но я ошибалась – ее интересовали только лошади.
– Теа Атвелл, – заговорила она. – Ты меня победила. Меня еще никто никогда не побеждал.
– Прости. – В этот момент я действительно раскаивалась: следовало быть добрее, я должна была позволить ей одержать победу.
– Не надо. Я поступила бы точно так же, окажись я на твоем месте. В твоей шкуре.
Она улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ.
– Сочувствую насчет Кинга, – сказала я, кивком указывая на его большую красивую морду.
Леона повернулась и, обхватив руками его шею, уткнулась в нее лицом, а Кинг, как ребенок, расслабился в ее объятиях. В манеже он был неудержим, но вне его – кроток. Мне показалось, что она плачет. Я знала, что я плакала бы. Но когда она снова посмотрела на меня, ее глаза были сухи.
– Будут и другие лошади, – произнесла она, – но не такие, как он, и очень нескоро.
Я кивнула. Я ей поверила. Если кто-то и мог снова оказаться на коне, так это Леона.
– Тебе тоже придется оставить свою, – добавила она. В ее голосе не было злорадства.
– Да. – Я посмотрела на маленькую изящную морду Наари. – Но она никогда не была моей.
Сэм так и не вошел в мою дверь. Я много часов подряд не вставала с кровати. Я заснула. Когда я проснулась, в окно падал свет уличных фонарей. По тому, как темнота обволакивала окна, я поняла, что скоро рассвет. У меня во рту пересохло. Здесь не было Доуси, которая налила бы мне стакан воды, и не было других девочек, которые могли бы сказать мне, который час.
Я налила себе стакан воды из-под крана и быстро его выпила, потом, налив еще один, выпила и его. Мой взгляд упал на полоску белой бумаги, которую кто-то сунул мне под дверь. У меня упало сердце: Сэм! Но нет. Это мама сообщала, что они не захотели будить меня к обеду. Они. Сэм был с ними? Я вдруг осознала, как все это грустно: моя семья жила в отеле в разных комнатах. Из коридора донеслись какие-то звуки, но я не была знакома с этим местом и не могла определить, что именно я услышала.