— Аня, я очень любли всякие головоломки. Не могла бы ты хотя бы на время дать почитать свои задачки? Я их верну. Честное слово.
Несколько мгновений, пока девушка обдумывала ответ, показались вечностью. Наконец. Аня улыбнулась и кивнула: «Хорошо. Мы с дедушкой живем совсем недалеко, на Загородном»…
Квартира оказалась маленькой, но уютной, что в этом районе удается встретить редко. Аня жила в маленькой комнатушке, с окнами во двор, а дедушкина кровать стояла в комнате побольше, откуда был виден проспект. Симпатии Нертова к Ане сразу возросли: немало его знакомых девиц, которых он уважал, оказавшись в подобной ситуации, загнали бы старика в темный чулан, справедливо рассуждая, что дожить остатки дней, лежа на кровати, можно и в полутьме.
Судя по всему, Аня была неплохой санитаркой. Дедушка выглядел ухоженно, постельное белья сияло чистотой, а перед изголовьем стоял журнальный столик, накрытой чистой белой скатертью. На столике: тарелка с яблоками, бутыль минеральной воды, тетрадь и ручка.
Аня представила Нертова (пожатие морщинистой руки деда оказалась на удивление крепкой) и рассказала о том, как они познакомились. Как и ожидал Нертов, дедушка прошелся недобрым словом по поводу этих фирмачей, которые выпускают двадцать программок, хотя еще совсем недавно на целый город выходила одна и всем ее хватало.
— Потому-то денег у них и нет, людям зарплату платить, — подытожил старик. — Ничего, скоро разорятся. Ну ладно, нам до них дела нет. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Молодой человек, повтори-ка свою фамилию. Нертов, говоришь? Что-то знакомое. Да, помню одного Нертова. Как же его, да, Георгий. С Октябрьской дороги, из управления. Тогда еще лейтенантом был, его по Ленинградскому делу привлекли, а когда стал капитаном, его уже реабилитировали.
— Это младший брат моего дедушки, — сказал Алексей. — Я его почти не помню, он что-то рассказывал про восточный Казахстан. Я был совсем маленький пацан, однажды кузнечика съел, меня все ругали, а он меня защищать стал, говорил, как однажды целый месяц ел саранчу и ничего, даже пошло на пользу, жив остался. Я смеялся, не знал, что он был там не на даче, а в лагере.
— Время было такое, понимаешь, молодой человек. Мы были ослаблены войной, а они решили, что могут нас задавить. Нашлись прихвостни, которые были готовы на все, даже Ленинград отдать англичанам. Услужить недавним союзничкам. Конечно, хватало перегибов. Но мы сами, наши органы потом во всем разобрались и невинных отпустили. Мы, а не какие-нибудь правозащитники.
Дедушка разгорячился, почти сбросил одеяло. Нертову показалось, еще немного и он даже попробует встать.