— Она в шоке. Ничего не говорит. Только плачет.
Я понял, что труп придется описывать по полной программе, и достал протокол. Медик в это время уже вовсю ворочал тело туда и сюда, делая попутно едкие комментарии.
— Ууу…все кости переломаны. А в кармашках у нас что? Зажигалка?! Так…одежда… Барахлишко дорогое. Часы… М-да… А не было никаких часов. Странно, зубы целы, а падал вроде мордой вниз. На актера какого–то похож…
— Да как он здесь оказался? — непонимающе развел руками входящий в состав следственной группы опер Митрохин.
Внезапно голос подал незаметный до сего времени прораб.
— У меня тут Узбеки работают… ну там цемент носят, с арматурой… Сварку я им не доверяю. Так вот они говорят, что еще тут один мужик был. А этот, — он ткнул пальцем в труп — гнался за ним. Ну, тот, первый, побежал от него, а этот за ним вон по той балке гнался, — прораб указал вверх. Баба эта с ними была и тоже по стройке бежала. Она еще не по–русски кричала. А этот, — снова палец в терпилу — поскользнулся и упал. А когда вниз летел, то кричал что–то, я не разберу у них… То ли «Шэд», то ли «Щет».
— Занимательно, — не скрывая скепсиса, сказал криминалист.
А медик тем временем спустил с трупа штаны и воткнул ему в задницу градусник. Я же, дойдя в протоколе как раз до того места, где надо писать фамилию потерпевшего, спросил:
— А он у нас известный? Фамилия есть?
Тут милиционер с автоматом и подошел.
— Вот, — сказал он, протягивая Митрохину документ, который все это время держал в руке. — Рядом с трупом лежал. Видать из кармана выпал.
Митрохин раскрыл паспорт и на лице его выразилось нечто схожее с изумлением.
— Температура в прямой кишке 33 градуса, — громко сказал эксперт медик.
Я же, не обратив на это сообщение никакого внимания, нетерпеливо поинтересовался.
— Ну что, как там его?
Митрохин поднял на меня какой–то одеревенелый взгляд и, еле шевеля губами, почти прошептал.
— Бонд.
И тут же добавил.
— Джеймс Бонд.
27.11.2008, Москва