– Да.
– Ты как будто привидение увидела!
Я слабо улыбнулась и пошла вверх по тропинке.
– А ты… ты почувствовал? – все же не сдержалась я.
– Что?
– Холод… Он окутал меня, и мне почудилось, что рядом кто-то есть…
Лиам посмотрел на меня, и лицо его осветилось улыбкой.
– Ты привыкнешь, a ghràidh, и убедишься, что иногда они приходят напомнить, по-своему, конечно, что они все еще рядом с нами. И придет день, когда ты начнешь говорить с ними. Они ведь всегда остаются частью нас, родная.
– Ты и раньше чувствовал этот холод?
– Иногда, – сказал он. – Они приходят неожиданно и так же быстро уходят.
Он взял меня за руку и улыбнулся так радостно, что открылись белые красивые зубы. Небо заворчало где-то далеко, над горами.
– Идем, не будем искушать дьявола! Малькольм действительно может нас здесь бросить. Ведь и правда надвигается гроза.
– Лиам! – Я была обескуражена. – Ты хочешь сказать, что это был…
– Призрак? Ну конечно! Идем!
Я снова поскользнулась на камне, и муж подхватил меня, чтобы я не свалилась в воду.
– Мы все – дýши, – пояснил он, – души, заключенные в оболочку плоти. Мы посланы сюда, чтобы исполнить… ну, в общем, исполнить то, что Господь поручил нам сделать на этой земле. И когда Он видит, что наши труды закончены, он освобождает нас через смерть. А душа… она может лететь туда, куда ей хочется.
– Как ты можешь так легко рассуждать о жизни и смерти?
Лицо его стало серьезным. Он помог мне подняться по тропинке с другой стороны утеса через заросли кустарника на самый верх. На острове теперь никого не было.
– Я видел многие грани смерти. Я видел, как она наносит удар, столько раз, что стал относиться к ней по-другому. Жизнь призрачна, Кейтлин. Судьба наносит удар жестоко, без предупреждения, и ты сама это прекрасно знаешь. Это неотвратимо…
– Я не хочу говорить об этом.
– Смерть – часть нашей жизни. Это цикл. И не надо ее бояться. Я ведь побывал там, на другой стороне жизни, помнишь?
– Да, помню, – ответила я тихо и опустила глаза.
Разве такое забывается? Видя мое смятение, Лиам поцеловал меня в лоб и пальцем приподнял мой подбородок.
– Но я не спешу уходить, a ghràidh. Господь дал мне хороший повод побыть здесь, пусть жизнь и не всегда будет для меня легкой. И этот повод – ты. Я люблю тебя, Кейтлин. Однако наступит день, я это знаю, и наши тела расстанутся. Но мы встретимся на другой стороне, и тогда уже будем вместе целую вечность. Ad vitam æternam[123].
Он замолчал. Ветер поднимал и надувал мою юбку, обвивал ею мои ноги. В руках я вдруг почувствовала такую легкость, что мне показалось, будто вместо них у меня теперь крылья. К несчастью, кто-то позвал меня, и с неба закапал дождь. Лиам отстранился от меня и посмотрел туда, откуда доносились нетерпеливые призывы.