– A Mhórag… A Mhórag mhillis, m’aingeal dhiabhluidh…[43]
Жадными губами Дункан потянулся к ее губам, и те приоткрылись – ласковые, послушные… С бесконечной нежностью он уложил Марион на кровать, при этом громко скрипнувшую, лег сверху и заглянул ей в глаза, боясь увидеть в них тень неодобрения, но ничего подобного не произошло. В ее глазах… Уж не снится ли ему все это?
– Судьба, Марион, иногда заставляет нас пережить лучшие моменты нашей жизни.
– Не всегда. Она может стать нашим самым ужасным кошмаром, Дункан.
– Только не для меня! И только не сейчас…
– Может быть… Но каждый новый день – это новая страница большой книги, которая есть наша жизнь. Судьба – рука, которая исписывает эти страницы, а мы листаем их беззаботно и наивно и верим, что грядущие будут лучше и радостнее, чем те, что уже прочитаны. Эта рука временами бывает доброй и снисходительной, но может стать жестокой и безжалостной. Как знать?
Дункан нашел руки Марион и крепко сжал их. «Вот она, подо мной! Я должен остановиться! Я злоупотребляю ее слабостью!» Он чувствовал себя последним негодяем, но ничего не мог с собой поделать. Девушка застонала под ним, и желание обожгло его как адское пламя.
– Нужно пользоваться моментом, – прошептал он, глядя на влажные губы Марион. – Нужно ловить его и вонзать в него зубы, как в спелый фрукт, пока он не сгнил. Прошлое – это единственное, в чем мы можем быть уверены. Настоящее же так… так призрачно! Оно утекает сквозь пальцы, как вода, которая утоляет нашу жажду. Оно утекает от нас как воздух, которым мы дышим. И в это вот мгновение, Марион Кэмпбелл, мы дышим с тобой одним воздухом!
– Нас разделяют страдания и кровь!
Лицо Дункана омрачилось. «Что же это я делаю? Она права! Всю ту кровь, что пролилась между нашими кланами, мы никогда не сможем стереть!» Их никто не поймет. Ему все это наверняка снится… И так хорошо в этих грезах! Ему не хочется просыпаться, по крайней мере точно не сейчас…
– Кровь пролилась на страницах, которые написали и перелистнули другие люди. О Марион! Зачем возвращаться к тому, что уже написано? С этим мы ничего уже не сможем поделать.
Дыхание девушки стало прерывистым. «От нее пахнет медом и вереском… Ее запах – это запах Хайленда. И в ней течет та же кровь, что и во мне!»
– Но слова останутся запечатленными в памяти, Дункан. Даже если страницы уже перелистнули… Этого мало!
– Тогда давай порвем их вместе!
Поддавшись порыву страсти, он накрыл ее губы своими губами. Его охватило такое волнение, что мысли совершенно перепутались. «Я целую дочку Гленлайона! Внучку человека, которому почти удалось уничтожить население Гленко. Я – предатель. Я предаю своих! Я не должен так поступать!»