Ева удивилась. Последнюю неделю золовка не делала вида, что не замечает ее, но и не искала ее общества и не разговаривала с ней.
Перед тем как уйти, Ева присела перед леди Рочестер, не так низко, как перед королевой, разумеется, но ее реверанс был достоин пожилой знатной дамы.
– Благодарю вас, мадам, – сказала она, – за все, что вы сделали для меня сегодня.
Маркиза подняла лорнет.
– По-моему, тебе пора называть меня тетей.
– Спасибо, тетя Рочестер, – улыбнулась ей Ева.
Леди Фрея, поднимаясь с Евой по лестнице, придерживала ее шлейф.
– Все это отвратительно, – сказала леди Фрея. – Весь этот глупый ритуал с допотопной королевой, чье представление о моде застряло где-то в прошлом столетии.
«Отвратительно? Глупый ритуал? Допотопная?» О Боже!
– Но мне будет что рассказать, когда я вернусь домой, – ответила Ева.
– Шутка была великолепна, – сказала леди Фрея. – Особенно когда мы увидели вас впервые в черном платье. Вы видели лицо тети Рочестер? А Вулфа? Признаюсь, даже у меня отвисла челюсть. А Эйдан просто окаменел. Я ценю хороший удар. Хвалю.
– Я сделала это ради моего брата, – объяснила Ева. Они повернули в широкий коридор, ведущий в ее апартаменты, и леди Фрея отпустила шлейф.
– В самом деле? – спросила она. – Но, думаю, не только ради этого. По-моему, другой не менее важной причиной было желание поставить нас всех на место, леди Эйдан. Вы выбрали очень эффектный способ, и вам невероятно повезло. Вы вышли из этого не только целой и невредимой, но и отомщенной. Вы проявили необыкновенную смелость. Если бы у королевы несколько месяцев назад не умер брат, возможно, она не смотрела бы на вас так ласково.
Ева остановилась перед дверью и взялась за ручку.
– Я уважаю всех, кто может противостоять нам, – продолжала леди Фрея. – Это не просто, уверяю вас. Я оставляю вас. Вулф распорядился, чтобы вы отдохнули, и вы должны отдыхать. Увидимся позже. Могу я называть вас Евой?
– Пожалуйста, – ответила Ева.
– А я Фрея. – Она крепко пожала Еве руку и пошла обратно широким шагом. Она была невысокой, довольно пышной девушкой, но двигалась, говорила, а иногда и вела себя по-мужски.
Ей протянули оливковую ветвь мира, поняла Ева. Она вошла в роскошную, кремовую с золотом комнату, служившую им с Эйданом гостиной. Герцог сказал, что она хорошо проявила себя. Маркиза позволила ей называть себя тетей.
Действительно, она многого добилась. И все потому, что она не подчинилась им. Не в этом ли секрет выживания в среде Бедвинов?
Но что же с Эйданом? Она опозорила его? Может, они все думают, что он не может справиться с женой и считают его слабаком?