Эйдан положил руку на плечо Евы, порывавшейся что-то сказать.
Моррис объяснил, что он обратился в суд и получил законное право на опекунство. Он послал констебля забрать детей, потому что, когда он в последний раз навещал их и обещал, что они скоро вернутся к свой любимой тете, муж кузины ему угрожал. Он опасался, что если он приедет забирать детей один, то домочадцы кузины, а некоторые из которых настоящие преступники, расправятся с ним, или того хуже, и с детьми.
– Как вы видите, милорд, – Сесил сделал выразительный жест в сторону разбитого носа и синяков помощника констебля, – мои опасения были не напрасны.
Эйдан, чувствуя волнение Евы, сжал ее руку.
– Кто это сделал? – спросил граф, хмуро взглянув на помощника.
– Я, ваша честь, – откуда-то сзади раздался голос Евиной экономки. – И я сделаю это с любым, кто незваным войдет в дом моей хозяйки и захочет утащить с собой бедных невинных деток только потому, что ему – этому вот мерзавцу – хочется отомстить. Жаль, что мой кулак не достал до его носа!
– Сядьте, женщина, – строго сказал граф, со скучающим видом потирая переносицу.
– Вы сами спросили, – сказала она.
– Спросил, – согласился Лафф. – А теперь садитесь. Леди Эйдан, у вас есть вопросы, которые вы желаете задать мистеру Моррису?
Эйдан снова сжал руку Еве, но она не обратила внимания на его молчаливую просьбу ответить за нее и встала.
– Да, – сказала Ева. – Бекки и Дэви привезли в почтовом дилижансе в Хейбридж пятого сентября прошлого года. Это легко проверить по записям на почтовой станции. Не скажешь ли ты графу, Сесил, как долго они находились в твоем доме до того, как мнимая болезнь моей тети вынудила тебя отправить их ко мне?
– Как я могу все помнить? – спросил Сесил. – Месяц, два, может быть, дольше.
– Мои хозяйственные книги свидетельствуют, – ответила Ева, что я наняла миссис Джонсон в качестве няни для детей шестого сентября. Те же записи указывают, сколько одежды и других вещей было куплено для них за эту же неделю. Миссис Джонсон подтвердит это, если необходимо.
– Моя дорогая мамочка была больна… – начал Моррис.
– А не расскажешь ли ты графу о своем посещении Рингвуда за два дня до годовщины смерти моего отца? Если хочешь, я напомню тебе. Тогда ты думал, что в этот день ты станешь наследником. В мое отсутствие ты собрал всех домочадцев в холле, чтобы объявить им об этом. Все слуги подтвердят, что детей поставили в шеренгу вместе со всеми. Расскажи, что ты им всем сказал!
– Я не помню. Это было довольно давно.
– Но многие помнят, – заверила его Ева. – Ты сказал, что все – вплоть до единого человека – должны покинуть дом до того, как ты займешь его, в противном случае ты позаботишься, чтобы их арестовали за бродяжничество.