Пугачёва горестно покачала головой.
— Чем они могли мешать? Особенно мой начальник. Честнейший человек. Сам Челобанов, заслуженный прокурор России. Как можно было убить такого человека!
— Очень просто и поделом. Рассуди сама, кто любит прокуроров?
— Никто, — вздохнула Алла.
— Вот именно. Никто. Вот тебе первая причина. И самое главное — он ведь был твоим начальником. А все знают как домогаются начальники своих подчинённых. Особенно молодых и привлекательных практиканток.
— Спасибо за привлекательных, но ведь он меня не домогался.
— Значит со временем, стал бы домогаться. Уж я то знаю, сам этих практиканток на телевидении пере…
Алла Борисовна грозно нахмурилась.
— Перевидал на телевидении. Он бы точно стал приставать, как только разглядел бы, какой драгоценный цветок растёт в суровых тёмных коридорах прокуратуры. Скажем, я убил его заранее. Чтобы потом не возиться.
— А Кузьмин?
— Из ревности, банальной человеческой ревности. Думаешь, я не знаю! А я ведь всё знаю. Он был твоим любовником. Тем самым патлатым музыкантом из выпускного класса.
— Но как ты узнал?
Галкин вздохнул.
— Ох, моя бедная дурочка. Да просто посмотрел в Интернете.
— Эх, ничего вы не знаете, Максим Александрович. Мало ли что любовником. Да в том то и дело, что мало. Это был худший секс в моей молодой и в целом вполне невинной жизни. Если бы вы только знали, вы бы душевно обрыдались, а не душили несчастного гитарной струной.
— Вообще-то струной от рояля, но не суть важно. Тем более его стоило убить! За то, что этот гад заставил тебя страдать. А насколько плохой секс по коньячной оценке, от одной звёздочки до пяти?
Алла призадумалась.
— Ну, мне особо не с кем сравнивать, но максимум на две звезды. Причём без всякой выдержки.
— Приятно слышать, а…
— А вы, Максим Александрович, всегда будете у меня на все пять звёзд. Вы всем коньякам коньяк.
— Ну так это, мы юмористы ещё не такое можем, не забудь потом напомнить.
— А зачем вы убили того красавчика-литовца? Орбакас, ох, какая чудная фамилия! Я тащусь.
— Потому и убил. Ты так хотела литовскую фамилию, что запросто могла выйти за него замуж, только чтобы получить новый паспорт.
— Но это не так. Я горжусь своей фамилией и навсегда останусь Пугачёвой.
— Так то так. Но разве тебя не посещали мысли, что если не у тебя, то пусть хоть у детей будет литовская фамилия?
Аллочка мило покраснела.
— Вот, видишь. Я просто устранил опасного конкурента. Так было нужно.
— Хорошо, допустим, но зачем вы убили Фильку, того несчастного мальчика гастарбайтера?
— Потому что этот негодяй был влюблён в тебя. Он тебя домогался. Помнишь, мы вышли из твоего подъезда и проходили мимо него? Мы уже садились в «Бентли», а он что-то крикнул нам вслед на своём странном и загадочном наречии. Он думал, что никто ничего не поймёт, и это был его последний просчёт. Ты, конечно, не поняла смысл сказанного, а я ведь лингвист, меня не обманешь. Я знаю кучу языков. Забыл их больше, чем могу вспомнить. Я даже умею убивать на разных языках.