Прошло полгода, настал сентябрь. Квентин и Элис, только что перешедшие на третий курс, пытались проникнуть в викторианский флигель примерно в полумиле от Дома. Белый миниатюрный домик с серой двускатной крышей мог служить людской, коттеджем для гостей или просто складом садовых орудий.
Чугунный флюгер в виде свиньи показывал что угодно, кроме направления ветра. В окнах ничего нельзя было рассмотреть, но Квентину чудились внутри голоса. Стоял этот коттедж на краю сенокосного луга.
Осеннее солнце светило высоко на послеполуденном небе. Заржавленный сельскохозяйственный агрегат потонул в траве, для косьбы которой предназначался.
— Да фигня. Постучи еще раз.
— Сам стучи. — Элис чихнула. — Я уже двадцать… — Она снова чихнула — у нее была аллергия на пыльцу трав.
— Будь здорова.
— Двадцать минут стучу. Спасибо. — Она высморкалась. — Они там, просто открывать не хотят. И что теперь, спрашивается, делать?
— Не знаю, — подумав, ответил Квентин. — Может быть, это тест.
В июне, после сдачи экзаменов, второкурсников стали вызывать по одному в класс для ПЗ. Каждый оставался там часа по два, если не дольше — процедура длилась три дня, и все веселились, как в цирке. Почти все студенты — а возможно, и преподаватели тоже — относились к принципу специализации очень неоднозначно. Выбор дисциплины насильственно делил студентов на узкие группы, которые из-за слабости теоретической базы изучали, в общем, одни и те же предметы. Но традиция есть традиция — магическая бар-мицва, как выражалась Элис.
Ради такого случая лабораторные шкафы опустошили, уставив столы старинными приборами из дерева, серебра, латуни и мутных стекол. Чего там только не было: колбы, мензурки, калибры, часы, лупы, запыленные склянки с колеблющейся ртутью и другими, не столь узнаваемыми субстанциями. Брекбиллс использовал в основном викторианскую технологию — и не только из любви к старине; электроника, сказали Квентину, которая делалась в присутствии магических сил, становится непредсказуемой.
Руководила цирком профессор Сандерленд. Квентин как мог избегал ее после того репетиторского кошмара и почти излечился: желание запустить руки в ее волосы мучило его уже меньше.
— Одну минуточку! — весело сказала она, укладывая в бархатный футляр серебряные, острые на вид инструменты. — Так, хорошо. — Она защелкнула замочек футляра. — Все в Брекбиллсе наделены магическими способностями, но каждый имеет индивидуальную склонность к какой-то отдельной отрасли магии, — протараторила она, как демонстрирующая спасательную технику стюардесса. — Это зависит от места рождения, от фазы луны и погоды в тот момент, от склада вашей личности и массы других деталей, в которые мы не будем пока вникать. Профессор Марч с удовольствием предоставит вам список примерно из двухсот факторов; специализация, мне кажется, его специальность.