Немецкие военнослужащие носили на цепочках на шее жетоны с личным номером, просеченным посередине. Одна половина жетона отламывалась и отправлялась в штаб, другая оставалась на убитом. Придумано было неплохо: мертвого, даже если он сильно обгорал или был изувечен взрывом, можно было легко опознать.
У советских солдат были смертные медальоны, пластиковые пеналы, в которые вкладывались листочки бумаги с личными данными. При попадании в воду или огонь данные с бумажного носителя уничтожались безвозвратно. Тем более что многие бойцы из-за предубеждений листики не заполняли.
Когда стемнело, группа двинулась в сторону фронта. Сбиться с пути было невозможно: слышна была постоянная стрельба, над передним краем взлетали ракеты. При подозрительных звуках, раздававшихся поблизости, разведчики ложились на землю и замирали.
За пару часов они добрались до второй линии траншей. Такие создавались в километре от первой линии – на случай прорыва противника. Солдат здесь было меньше, зато в инженерном плане – доты, дзоты, пулеметные гнезда – были оборудованы лучше.
Дождавшись, пока по траншее пройдет часовой, разведчики перемахнули на другую сторону. Какое-то время они передвигались короткими перебежками, затем ползком.
Впереди послышалась немецкая речь, звуки губной гармошки, и разведчики отклонились влево, подобрались к передовой траншее.
Лейтенант собирался отдать приказ перебраться через траншеи, как совсем рядом чиркнул огонек зажигалки и осветил лица двух солдат, прикуривавших сигареты.
Группа подобралась к дзоту, где находились пулеметчики. Отползли в сторону. Темно. Немцы, вопреки обыкновению, не пускали осветительные ракеты на этом участке, и лейтенанту насторожиться бы – почему? Если наши солдаты ракет не пускали из-за их отсутствия, то немцы не освещали нейтральную полосу, когда к русским в тыл уходила их разведка.
Они благополучно перемахнули поодиночке траншею, порадовались, что нет колючей проволоки. От передовой траншеи ползли. Впереди – сапер, ощупывающий перед собой землю: не было случая, чтобы немцы не минировали ближнюю часть земли перед траншеями противопехотными минами. Особенно любили они прыгающие мины, или «лягушки», как называли их бойцы. В отличие от обычных, нажимного действия, эти взрывались не сразу. Наступишь на нее, уберешь ногу, уже не ожидая подвоха, а вышибной заряд подбрасывает мину, и она взрывается.
Ползти приходилось медленно, друг за другом, вплотную: ведь стоило отклониться в сторону совсем немного, как можно подорваться. Мало того что сам будешь покалечен или убит – группа будет раскрыта. И тогда немцы откроют огонь из пулеметов и минометов, потому что кто может быть ночью на «нейтралке»? Только разведчики, которых противник люто ненавидел. Впрочем, взаимно!