На контрольно-пропускном пункте в здании он дисциплинировано предъявил дежурному сержанту пропуск. Не стоит нарушать продуманный порядок. Здесь даже документы не простые, без фамилий, только фотография, номер пропуска и личный номер разведчика.
Зайдя в свой рабочий кабинет, он расслабился. Ему нравилось работать «в лесу» – больше, чем на Лубянке, и гораздо больше, чем в Кремле. Как минимум два дня в неделю, обычно во вторник и пятницу, он целиком выделял на внешнюю разведку, и даже на партийный учет встал именно здесь, в Ясенево, в Первом Главном.
Порученец донес портфель до стола и обернулся, ожидая распоряжений.
– Петро, чайку сделай, – кивнул ему Андропов, – и позвони Борис Семеновичу, пусть идут.
Буквально через пять минут на пороге нарисовались две фигуры.
– Что-то видок у вас, товарищи, подозрительно смурной. Чую, не радовать пришли, а ведь посольство-то вовремя полыхнуло, – Андропов встретил вошедших сдержанной улыбкой и энергично махнул рукой в сторону овального стола для неформальных бесед. – Садитесь туда. Сейчас чай сготовится, и начнем.
Чернявый и верткий Георгий Минцев, впервые оказавшийся в этом кабинете, немедленно воспользовался разрешением и вольготно раскинулся в кресле, походя стянув пару сушек из стоящей на столе хрустальной чаши. Задорной наглости подполковнику было не занимать, и сколько бы жизнь не била, веселая бесшабашность при общении с начальством оставалась его визитной карточкой. Если бы не Иванов, вовремя обнаруживший странную логику в головокружительных загулах мысли одного из своих многочисленных подчиненных, служил бы сейчас Жора где-нибудь в Горном Алтае. Но Борис Семенович разглядел за маской оболтуса родственную душу умного авантюриста и выдернул его к себе поближе, поместив в восьмой отдел управления нелегальной разведки, под бок к Лазаренко. На благодатной ниве «прямых действий», как коротко обозначают в Конторе неблагозвучные «террор и диверсии, разведка иностранных подразделений спецназначения», талант Жоры к неординарным решениям расцвел буйным раскидистым чертополохом, время от времени нанося весьма болезненные уколы главному противнику в ходе той незримой мужской игры, что шла все эти годы по земному шару.
Иванов неодобрительно приподнял бровь, призывая Жору к серьезности хотя бы в кабинете Председателя КГБ, и привычно зашел за плечо что-то быстро дописывающего в рабочую тетрадь Андропова.
– Давно было пора снести, – фыркнул, прочтя, – устроили, понимаешь, место для паломничества. Тоже мне, нашли великомученика – Николая Кровавого.