От немедленного приведения смертельного приговора в исполнение эльфа спас тоненький голосок из-под намотанной на манер шарфа бывшей чадры, под котором отныне покоилась обратившаяся в цепочку змейка.
— Юна думает, что он тебя не предаст.
— С чего это ты взяла? — одними губами переспросил я, одновременно сбрасывая излишнее напряжение мышц и ловя на себе хмурый взгляд усача.
— Я не знаю… — ответила мелкая ламия после секундного молчания, — просто чувствую и всё. Юна просит верить Юне!
— Ну… если Юна просит… — задумчиво произнёс я, рассматривая молодого парня в доспехах, всё время косящегося на одну из двух прилепленных к стенам расщелины башен.
— Совсем озверел дурной святоша… в приграничную зону лезет, — жаловался тем временем эльф. — Они нас на Белой Петле догнали. Документы-то сё, смотрю, а они уже моих ребят режут.
Странным был этот разговор. Контрабандист, похоже, врал напропалую и собственно не скрывал этого, а его собеседник, демонстрируя полное недоверие к его персоне, нем не менее важно кивал при каждом слове и даже не думал задавать каких бы то ни было вопросов.
— В приграничную значит… — сурово пробурчал усатый, когда эльф наконец заткнулся.
Видимо из всего словесного потока Гуэня, он выделил даже не самое главное, или как минимум правдивое, а то, что интересовало конкретно его. Потерев большим пальцем нижнюю губу, прямо под крючковатым носом и тут же пригладив встопорщившиеся усы, «тамплиер» крякнул и пнул мыском сапога какой-то мелкий камушек.
— Ну что ж. Не зря Жако копил деньги на «Гневных Клоунов»… — мужчина бросил на меня ещё один быстрый взгляд. — Очень уж ему хотелось прижать к ногтю этого Бенерджи… да вот…
— Неужели самих «Гневных Клоунов»? — судя по всему Гуэнь проникся словами усача. — Наёмников Бергуча? Грозы Роулиндейла?
О каком таком боевом Шапито они говорят — я естественно не знал. Воображение как не пыталось изобразить мне нечто адекватное окружающему меня фэнтезийному антуражу — постоянно рисовало мне участников телепередачи «Аншлаг» во главе с ведущей, вооружённых алюминиевыми битами, арматурой и ржавыми цепями. Маститые старички и примкнувшая к ним маргинальная «молодёжь» среднего возраста со зверскими рожами вышагивали по тёмной улице выкрикивая в сторону жмущихся к стенам домов случайных прохожих унылые и не смешные анекдоты.
— Капитан Леанусье, — вывел меня из мрачных фантазий тяжёлый грудной голос принадлежавший парню в латах. — Я очень сожалею о своей просьбе многоуважаемый монсеньёр, но не изволили бы вы иметь милость смочь, позволить себе посвятить меня, что бы я недостойный узнал…