После недолгих дебатов сход принял это предложение.
При выборах большинство мест в Совете получили солдаты-фронтовики. Вслед за этим станичники постановили послать делегацию в Петроград, к В. И. Ленину с наказом заявить о своем присоединении к Советской власти и выяснить, будут ли они и впредь называться казаками и каких им порядков придерживаться при разделе земли.
Первая неделя апреля выдалась тихой. А в канун нового воскресенья сообщила беднота магнитская, что утром дутовцы совершат налет восемью сотнями со стороны станиц Наваринской и Блохинской.
Калмыков связался с Верхнеуральском. Михаил Кадомцев обещал направить в помощь красноказачий отряд Николая Каширина, белорецких и юрюзанских дружинников и посоветовал, не теряя времени, послать гонцов за подкреплением в Кирсу.
К ночи Калмыков снарядил нарочных в Кирсу, посовещался с помощником и решил дать белоказакам уличный бой. Бойцы принялись ставить заграждения. Стаскивали все, что попадало под руку и могло задержать продвижение конницы — сеялки, плуги, бороны, косилки. Опорным пунктом отряда был избран дом кулака Починского, где квартировал штаб. Конных и один пулемет командир оставил при себе. Стрелкам велел рассредоточиться и встречать атакующих огнем с разных мест. Второй пулеметный расчет поднял на колокольню, наказав держать под обстрелом прицерковную площадь и прилегающие к ней улицы.
Все приготовления закончили рано. Можно было часок-другой и вздремнуть, но до сна ли? Одолевали беспокойные мысли. А ведь недавно переходили из боя в бой, не терзаясь чем-либо и не страдая бессонницей.
Может, это от того, что уже год ни в кого не стрелял, никого не колол и не смотрел смерти в глаза? Вряд ли. Там с германцами все проще было. А тут враг иной. Столкнись только — и с той, с его стороны услышишь родную речь, увидишь своих земляков.
Да, в таком переделе бывать не приходилось. Классовый бой — особый бой. Другие у него законы и секреты. Надо заново учиться всему: и как ненавидеть, и как побеждать соплеменников, изменивших делу трудового народа.
Едва рассвело, за рекой раздались выстрелы. С шумом, криками дутовцы вступили на лед Урала и через несколько минут ворвались в станицу. Сквозь заграждения кони не прошли. Покрутившись под огнем туда-сюда, белоказаки ретировались.
Минут сорок галдели, спорили в заречной голоствольной роще. Вторично пыталась прорваться конница в станицу — не вышло, и дутовцы двинулись на приступ Магнитной в пеших порядках.
«Дело — швах, — отметил Калмыков. — Эта саранча везде пролезет, все заслоны сомнет. Шестеро на каждого из нас»…