Наконец Ланина опустошила свои резервуары гнева и почти без сил рухнула в кресло. И лишь после этого выжидающе посмотрела на меня.
— Я думаю, опасности, что он что-то провалит, нет, — сказал я.
— Почему вы так полагаете? — уже более мирно спросила Ланина.
— По нескольким причинам. Во-первых, я заблокировал доступ Орехову к счетам концерна; во-вторых, насколько я знаю, он не успел ничего продать тут, хотя готовился к этому. Перед отлетом я позвонил ему на сотовый телефон и сказал, что он если совершит какой-нибудь нехороший поступок, мы возбудим против него уголовное дело и на его имущество будет наложен арест. А его дом стоит не меньше двухсот тысяч долларов, не будет же он рисковать такими деньжищами.
— А если у него во Франции есть свой счет на его имя и о котором мы ничего не знаем. Вы подумали об этом?
— Скорей всего счет такой есть, но вряд ли большой. Орехов привык к роскошному образу жизни, он страстный коллекционер живописи. Нет, в нынешней ситуации остаться за границей он не захочет. Без денег ему там делать нечего. А деньги пока тут. И есть третья причина, почему он вернется в срок из командировки.
Ланина вопросительно посмотрела на меня.
— Почему?
— Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что он тоже ведет свою игру. Я не знаю его планов, но в отличии от всех остальных, которые хотят остаться здесь и единолично завладеть концерном, Орехову он не нужен, ему нужны деньги, которые он бы хотел с собой прихватить. Со счетами не получилось, значит нужно что-то еще.
— И что же это, по-вашему?
— Пока не знаю, может быть, и Орехов до конца этого не знает. Просто я поставил себя на его месте, в его обстоятельствах он должен что-то придумать. Он ведь загнан в угол, он понимает, что так долго ситуация продолжаться не может. Но не он нам больше всего страшен, есть враги посерьезней.
— А то я по-вашему этого и не знала, — саркастически усмехнулась Ланина. — Завтра мы летим на комбинат, — проинформировала она меня через несколько секунд, — в восемь часов выезжаем на аэродром. Я зафрахтовала чартерный рейс. Там сейчас холодно, так что возьмите теплые вещи. Будьте готовы к отъезду.
— Всегда готов, — отсалютовал я пионерским приветствием.
Она как-то странно посмотрела на меня, но что выражал этот ее взгляд я так и не понял. Я бы не очень удивился, если не знала этого и она сама.
В доме было очень душно, и я решил выйти на свежий воздух. Я понимал, что Ланина права, предпринимая это путешествие, но оно вызывало во мне тревогу. Меня не покидало ощущение, что с каждым днем опасность, которая грозит Ланиной, увеличивается. Я вспоминал только что разыгравшуюся сцену, Ланина явно становится все более жесткой и суровой, она все больше входит во вкус своей новой роли — руководителя концерна. Но это неминуемо ускорит ее столкновение с другими его руководителями, они не захотят терпеть усиления ее влияния. Знать бы где произойдет эта великая битва? Может быть, там, на Севере, куда перенесет нас завтра самолет?