А детей Станции надо спасти, во что бы то ни стало. Это главная задача, это приоритет, как любил говорить Мартин. И Эмма постарается выполнить этот долг. Она приложит все усилия, сделает все, что от нее зависит, чтобы спасти жизнь всем детям Станции. В конце концов, и по большому счету, именно они и являются семьей для Эммы. Больше-то ведь никого нет. Никого, кроме этих детей. Во всем большом мире, во всем огромном космосе - только они.
Вот и надо сражаться и бороться. И не сдаваться, что бы ни случилось.
4.
Максим ломал цветные мелки на мелкие кусочки и раздавливал пальцами. Руки у него были в цветных пятнах, как и одежда. Ковер тоже покрывали кусочки раздавленных мелков. На листах бумаги - черные и красные разводы и точки, и ни одного четкого и ясного рисунка.
Вот что с ним делать, с этим Максимом? Снова надавать по шее?
Битье - это не выход. Сейчас отдохнувшая Эмма это понимала слишком хорошо. Потому надо найти другой подход к этому мальчику.
Эмма села рядом с ним на ковер, обняла за плечи и слегка прижала к себе. Телесный контакт иногда помогает, этому учили в свое время на занятиях.
Спина Максима напряглась, он уперся ладонями в пол, дернулся, после тихо спросил:
- Ты чего?
- А ты чего? Зачем снова раздавил мелки?
Максим озадаченно уставился на свои ладони, как будто видел их в первый раз, взмахнул руками, отряхивая разноцветную пыль, вздохнул и заметил:
- Я есть хочу.
- Так пошли, поедим. После будешь убирать за собой, роботов-уборщиков ведь теперь нет. Забыл, да?
Максим виновато кивнул и поднялся.
- Пошли, сделаю тебе какао с молоком и картофельное пюре. Ты любишь картошку?
- Да. Картошку люблю.
- Вот и славно.
На кухне царил идеальный порядок. За дверками шкафов блестели чистые бока тарелок и кружек, прозрачными стенками сияли стеклянные контейнеры, в которых хранились сухое молоко, сухой картофель и различные хлопья. Пузатый пищевой агрегат, исправно варивший каши, покорно ждал хозяйских распоряжений.
- Может, сварить тебе кашу? - уточнила Эмма.
Максим мотнул головой и сказал:
- Хочу картошку.
- Картошку - так картошку.
Эмма подумала о том, что Лон бы сейчас отпустил какую-нибудь неуместную и неуклюжую шутку и вздохнула. Сейчас домашний робот-нянька бесполезной грудой громоздился в кладовке. Он стал ненужным, когда заглох и перестал работать. Починить его оказалось невозможно, так пояснил Колька. А Эмма Колючему верила.
- На, ставь тарелки на стол, - велела она Максиму, стараясь говорить весело и бодро, - и ложки тоже клади рядом.
Максим громыхнул голубыми тарелочками о столешницу и уточнил: