– Тебе повезло, пухленькая попка. Все пройдет гораздо быстрее и легче, чем это бывает у людей.
– Почему?
Он взглянул на меня.
– Все дело в магии, – произнес демон таким тоном, будто беседовал со слабоумной. – И на тебе все заживет намного быстрее, чем на человеке. Даже не придется прикрывать тату.
– Ладно. – Мне ничего не оставалось, кроме как поверить ему на слово.
– Как ты собираешься назвать своего лиса? – спросил Кайман.
В ожидании я просто оцепенела, и казалось, какие-то части тела не выдержат и начнут ломаться.
– Робин.
Он вскинул брови.
– Почему Робин?
– Мой любимый диснеевский мультик – про лисенка по имени Робин Гуд, – объяснила я. – Так что Робин.
– Умница, – донесся голос Рота из-за спины. – Просто и ясно.
Кайман взглянул на Рота и положил ладонь на мои ребра. Я слегка вздрогнула от прикосновения, а потом, не в силах отвести взгляд, смотрела, как он подносит машинку к моей коже.
– Ни хрена себе! – завизжала я, мертвой хваткой впиваясь в подлокотники. Резкая жгучая боль, как будто меня сунули в осиное гнездо, разлилась в животе. – Это называется совсем не больно? Ты издеваешься надо мной?
– Дальше будет легче, – сказал Рот, растирая мне плечи.
Даже и не видя его, я слышала улыбку в его голосе, и мне хотелось вмазать ему как следует. Живот полыхал огнем, пока Кайман колдовал над татуировкой, и лишь спустя вечность боль поутихла – и то, я думаю, только потому, что живот попросту онемел. Но я терпела, принимая это, как положено полудемону-полустражу, борясь с искушением сменить обличье в целях самозащиты.
Рот старательно отвлекал меня, расписывая прелести обладания собственным фамильяром, а не взятым напрокат.
Рот объяснил, что Робин, мой лисенок, весь первый день, скорее всего, будет отсыпаться, не слезая с моей кожи. Фамильяр должен привязаться ко мне не только физически, но еще эмоционально и духовно. Оставаясь на мне, он проникнет и в мою память. Он изучит меня, и да, это звучит пугающе, но так же, как Бэмби у Рота, Робин научится интуитивно чувствовать угрожающую мне опасность и принимать истинную форму всякий раз, когда я буду нуждаться в его защите.
Я лишь надеялась, что он не предстанет великаном-мутантом, потому что это уж чересчур.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Кайман оторвался от меня и выключил свой агрегат.
– Готово, – сказал он, потянувшись.
Когда я посмотрела на свой воспаленный живот, отвести взгляд уже не могла. С правой стороны грудной клетки до самого пупка тянулась татуировка. Может, кому-то она и показалась бы небольшой, но я нашла ее просто гигантской.