Коломба еле заметно пожимает плечами, поворачивается и уходит. Жюльен растерянно стоит посреди сцены. Из-за кулисы возникает Ласюрет в чересчур тесном плаще и нелепой шляпе. Делает вид, что приводит в порядок что-то на сцене, чтобы приблизиться к Жюльену.
Ласюрет. Ну и шлюхи, а? Отдаешь им буквально все, работаешь для них как вол, они позволяют себя кормить и украшать ленточками, как собачонок; все это очень мило, вам даже временами лижут руки, но в один прекрасный день по улице пробежит пудель покурчавее и… фюйть! Ищи свищи… Я тоже был женат, мсье Жюльен. В спутницы жизни мне ее выбрала матушка… Полноватая, тоже простушка, утонченности ни на грош, оно, впрочем, и лучше — стопроцентная гарантия. Для домашнего обихода годится! Я, вам скажу, даже колебался. Было две сестры; я выбрал для спокойствия ту, что похуже. Чистая вошь, мсье Жюльен! Мордоворот! Да еще косоглазая. Но я, как известно, человек скромный, не затем я ее взял, чтобы выставлять напоказ. Я так рассуждал: в постели что она, что другая — один черт! А по хозяйству, как известно, чем уродливее, тем старательнее. Только, мсье Жюльен, с этими куклами любые предосторожности — один пшик! Уезжаю на пять дней на гастроли, возвращаюсь раньше, чем предполагалось, и что же — обнаруживаю ее в постели. И с кем? Со служащим похоронного бюро, мсье Жюльен. С настоящим гробовщиком, который жил над нами. Да еще у него заячья губа, поуродливее моей супружницы будет. И оба в чем мать родила! Да-с, я вам доложу, зрелище!
Жюльен(глухо). Убирайся, Ласюрет! Оставь меня.
Ласюрет. Почему же, мсье Жюльен? В такие минуты не стоит оставаться одному… Давайте лучше зайдем в кафе, пропустим по стаканчику… Поделимся опытом…
Жюльен(стонет). Нет! Все это слишком гадко. Все слишком гадко. (Идет к Ласюрету.) Убирайся! Немедленно убирайся отсюда, болван, или я тебя убью!
Ласюрет(испуганно отступает). Ладно, ладно, ухожу… (Очутившись на безопасном расстоянии, кричит с ненавистью в голосе.) Так с коллегами поступать не полагается, мсье Жюльен! (Хихикая, убегает.)
Жюльен оглядывается вокруг как затравленный зверь. В сопровождении Жорж, опираясь на палку, появляется мадам Александра в шарфах и пледах, сразу постаревшая.
Жюльен(бежит к ней с криком). Мама!
Мадам Александра. Что — мама? Ты с ума сошел, должно быть. Отойди! Ты меня растреплешь.
Жюльен. Я так несчастлив, мама.
Мадам Александра. Что посеешь, мальчик, то и пожнешь.
Жюльен. Я любил ее, мама, я ее люблю, я всегда буду ее любить.
Мадам Александра. Твой отец тоже любил бы меня вечно. Именно это-то меня и испугало. Но что это за мания такая дурацкая — требовать, чтобы любовь длилась вечно! Почему это вас так беспокоит вечность? И вообще — что такое значит на всю жизнь? Шляпки, обувь, драгоценности — все меняется, меняются квартиры. Спроси у врачей, они тебе скажут, что за семь лет в твоем организме не останется ни одной клетки, которая бы не сменилась. Человек стареет, гниет на корню, всю жизнь мы поджариваем на медленном огне свой будущий труп, чтобы он поспел к тому дню, когда за него возьмутся черви! Мы начинаем разлагаться с момента появления на свет, и ты хочешь, чтобы одни наши чувства не менялись! Бредни, мой мальчик! Это вы с папашей в школе начитались римской истории. Поверили оба в то, что пишут в ваших книжках, и это помешало вам жить. Если бы бедняга полковник — твой папаша — начал, как я, с тринадцати лет выступать в «Фоли-Бержер», он не покончил бы с собой. Он понял бы, какое место в жизни на самом деле занимает любовь!