Она взглянула на мужчину.
«Не погружайся в собственную душу, не начинай себя оплакивать!». Отчётливо услышала голос учителя. Повторила вслух. Матвей недоумённо и вопросительно смотрел на неё. А она внезапно увидела его в белоснежной сорочке, во фраке. Тонкие пальцы, артистично взмывают вверх, виртуозно скользят по клавишам рояля.
— Вы что-то пишите? Ну, в музыкальном смысле?
Он, удивлённый, поднял глаза.
— А Вам? Откуда? Откуда известно?
— Вас ждёт успех, поверьте!
Только сейчас показалось странным: не спросил у женщины ни документов, ровным счётом, ничего…
— Вы даже не представились! Кто вы?
Она поднялась, не отвечая, подошла к двери, взялась за ручку.
— Пишите свою композицию, не бросайте! Назовите её в честь вашей мамы!
Матвей изумлённо смотрел ей вслед. Странная гостья также внезапно скрылась, как и появилась в его доме.
— Ребята! — позвала Саломея, сбрасывая на ходу, изящные босоножки. Навстречу вышел пёс, за ним появился котёнок. Ни с того, ни сего стал прижиматься к чёрной шерсти Блэкки.
— Прекрасно! — недовольно воскликнула она. — Что на этот раз? — Быстро прошла вглубь квартиры. Чуть не налетела на осколки разбитой вазы. Крупные ромашки валялись на полу, в луже воды.
— Опять не оставили вам водички! Ну, на этот раз, точно, я им всем устрою! Ну, надо же, — сокрушённо проворчав, взялась за тряпку, затем принесла совок. — Сколько раз говорила, предупреждала! Уходите, ставьте животным воду! Жарко, ведь!
Пританцовывая, в комнату вошёл Кирилл.
— Опять?! — глядя на мать с тряпкой в руке, спросил.
— Не поняла! Что «опять?! — Присела на стул. — Жду объяснений.
Мальчик прикусил язык. — Давай, давай! И поподробнее!
— Это вторая ваза, мам! — тихо произнёс. — Прости!
Саломея со злостью бросила тряпку на пол. Разозлилась не на шутку. Однако постаралась взять себя в руки.
— Сколько воды ты выпиваешь за день? А? Кира? — Сын недоумённо поднял глаза.
— Да! Вот в такую жару? — переспросила. Мальчик улыбнулся в ответ. — Ну — у, — протянул, — литров пять! Может больше!
— 52 — А давай — ка, я надену на тебя твою дублёную куртку, зимнюю шапку, отключу кондиционер и оставлю на весь день в квартире! Без воды!
Кирилл округлив глаза, смотрел на мать.
— Как тебе такой вариант?
— Мам! Ты чего? — тихо спросил. — У тебя, что? Неприятности?
— Тебе Блэкки не жалко? — будто не слыша, продолжала она. — А Моню? Пять литров, говоришь? А им каково? — кивнула на четвероногих. — Тяжело налить воды в миску перед уходом? Бедные животные… Как немой укор, Блэкки и Моня стояли рядом, высунув языки, тяжело дыша, с надеждой смотрели на людей. Не говоря ни слова, Кирилл бросился наполнять миски водой.