— Вроде нормально. — Всеволод глянул на часы и, кивнув, зашагал в сторону терминала.
Шли легко, быстро и не таясь. С вышки и из здания самого терминала, даже несмотря на темень, можно было прекрасно видеть припаркованный на взлетной полосе автомобиль и две рослые плечистые фигуры в разгрузках уверенно топавшие вперед. С какого-то момента Всеволод настолько обнаглел, что даже решил включить налобный фонарь, но старая военная закалка дала по ушам, напомнив о том, что не стоит облегчать снайперу жизнь, и от идеи пришлось отказаться.
Стеклянные двери первого этажа были не заперты. Толкнув одну из них, бойцы легко попали в центральный зал. Электронные табло не светились, конторки, кассы и рамки металлодетектора застыли в нелепом молчании, сиротливые и темные. На транспортной ленте посреди зала лежали пара чемоданов. Видимо маленький аэропорт предназначался не только для частных рейсов.
— Где мы видели свет? — Курехин повел стволом автомата по залу, выискивая цель.
— В башне. — Тут же отозвался Хелл. — Тут топать через весь первый этаж. Не раздумал еще?
— Уверен. Час времени нужно чем-то заполнить. Это Сема наш может рефлексировать под гитарные ритмы, а мне делом заниматься надо.
Хелл кивнул и зашагал, ориентируясь по указателям на стене.
— А как ты, Всеволод, отдыхаешь? Неужели полежать в гамаке или посидеть на берегу реки удя рыбку для тебя недоступное занятие?
— Ну почему? Здоровая толика безделья — майор толкнул дверь и, войдя в подсобное помещение, осмотрелся. — Еще никому не помешает. — Последние слова получились, какие-то скомканные и будто мешавшие говорить. Подсобка заканчивалась пустотой. Не то чтобы она была пуста. Просто дальше ничего не было. Черная антрацитовая стена с бледными белесыми прожилками отгораживала этот мир от чего-то еще. Терминал, дверь, замок, дальше ничего не было.
— Вот и сходили поискать единомышленников. — Хелл осторожно дотронулся до стены рукой. — Теплая.
— Иди ты. — Майор так же прикоснулся к преграде и с удивлением признал правоту проводника. — Правда. Как живая.
— Что-то неуютно мне здесь. — Вдруг занервничал Хелл, перехватывая удобнее автомат и осторожно пятясь к выходу. — Уходить бы нам надо.
Антрацитовое марево вдруг шевельнулось и исказилось волнами боли. Что-то невиданное, странное и пугающее вдруг зашевелилось в черных недрах небытия и, дернувшись, стена расцветилась десятками мелких трещин. Затем последовал удар, и в облаках пыли и черного крошева возникло нечто, не поддающееся описанию. Длинная изогнутая спина с торчащими позвонками делала существо невероятно гибким, а узловатые короткие ноги, коих Всеволод насчитал не меньше десятка, придавали всей этой ситуации нотку комичности, отвращения и животного ужаса одновременно. Такую бурю эмоций Курехин не испытывал никогда.