Курехин собственными глазами видел как незнакомец сел напротив Ханкишиева и как затем встал и вышел на улицу. Он просто сидел, не дотрагиваясь до Арика, не берясь за посуду и не пытаясь подсыпать что-то в еду. Плечи незнакомца во время беседы были неподвижны.
— Вызывайте скорую. — Кивнул Курехин подбежавшему Петренко. — Что с наружкой?
— Ведут, — растерянно поглядывая то на начальника, то на труп, пояснил лейтенант.
— Пусть поосторожнее будут. — Всеволод показал подбежавшему официанту корочки и велел закрыть зал, строго наказав никого не выпускать, даже под предлогом малой нужды. Пока полиция опрашивала свидетелей, а медики вытаскивали из помещения стремительно коченеющий труп, что, кстати, тоже было весьма странно, Всеволод уже спускался в метро. Мысли в голове крутились удивительные, и их нужно было перепроверить, или подтвердить, кому как угодно. На лице Всеволода играла улыбка. Похоже, майор напал на след.
Одиннадцать дней до часа «икс». Вечер. Реальность. Санкт-Петербург.
— Что дала наружка? — Устало поинтересовался Курехин, отхлебывая давно уже остывший чай.
— Объект проследовал до гостиницы на Фонтанке. — Начал отчитываться лейтенант, сверяясь с записями в блокноте. — Зарегистрировался под фамилией Вайно, гражданин Эстонии.
— Границу пересек легально?
— Более чем. Данные уже поступили. Проживает в Таллинне. Бизнесмен средней руки. Запрос к эстонским коллегам тоже ничего не дал. Характеристики сугубо положительные. Крепкий семьянин. Трое детей.
— Легенда.
— Возможно, но сбита крепко. С трех сторон щупали и ничего.
— Сейчас он где?
— Там же, в гостинице. Заказал ужин. Наутро заказано такси в аэропорт.
— Покидает, значит, нас господин Вайно.
— Покидает. Что будем делать, товарищ майор?
— Навестим.
— Законно ли?
— А это с какой стороны посмотреть. — Хищно усмехнулся Всеволод. — Если в дверь постучится майор полиции Курехин, то, пожалуй, что и нет. Но если Курехин будет исключительно гражданин, то и подкопаться не к чему. Мол, шел к бабе, да ошибся дверью.
— Они о вас разговаривали. Ну, эстонец с покойным Ханкишиевым. — Напомнил лейтенант Всеволоду.
— А я туда и не пойду. — Решил Курехин. — Ты заявишься. Ворвешьсяв номер, разыграешь сцену ревности, а потом, поняв, что ошибся дверью, извинишься и выйдешь вон. Но прежде сбросишь жучка. Страх как хочется послушать, о чем он там говорит, а разрешения на прослушку уже не получить. Поздно.
— Сделаем, товарищ майор. — Улыбнулся Петрыкин и, выдвинув ящик стола, начал копаться в хитрых устройствах. Через секунду на его ладони уже лежал кругляш размером с десятирублевую монету. — Триста метров бьет и не фонит, — довольно пояснил лейтенант.