Голос у него оказался неподходящим, слишком высоким и молодым, как у подростка, едва переступившего порог созревания.
Молчание затягивалось, и человеку это не понравилось. Вряд ли его вопросы часто игнорируют, во всяком случае, не такие как Грошев.
— Знаешь, кто я?
— Нет. А что уже пора падать ниц? — Макс приподнялся на койке.
— Дерзок, — констатировал визитер, — Я пришел сказать спасибо.
— Спасибо — парень посмаковал слово, словно оно имело вкус, — Впервые слышу. Приятно.
— Не хочешь спросить за что?
— Не хочу портить впечатление.
Еще одно минутное молчание.
— Я — Николай Лисицын.
Макс отвернулся, почему-то именно в этот момент ему вспомнилось светлая кожа и вздохи, едва слышные, но такие оглушающие. Трудно смотреть в глаза человеку, чья внучка провела под тобой пару ночей. Словно он мог залезть в голову и увидеть эти воспоминания.
— Спасибо за внуков.
— Не благодарите, я мало что смог.
— Ты оттянул их внимание на себя, дал нового подозреваемого, дал право на сомнение. Именно поэтому Калес и Настя еще живы.
— Как гвардеец?
— Без сознания.
— Надеюсь он очнётся, — Грош выпрямился и посмотрел на Лисицына.
— Благодар…
— И надеюсь, что сам сверну ему шею.
Николай вглядывался в лицо Грошева. Он не стал протестовать, ругаться, не стал угрожать. Просто смотрел.
— Что он сделал? Смертельно оскорбил? Плюнул в душу? Обманул?
— Убил моего отца.
Карие глаза сузились.
— Доказательства?
— Спросите его. А еще лучше следователя Траворота.
— Мы не повышали ему кад-арт, — проговорил мужчина в сторону, — Но теперь видимо придётся.
— Вы не особо удивлены, — сидя на койке, Макс прислонился к стене, — Но с этим можно не торопиться, отец не вернулся.
— К Насте претензии будут?
Парень сцепил зубы.
— Что, ни одной?
Дверь открылась, Лисицын повернулся, увидел Старшего куратора и морщины на лбу разгладились.
— Что скажешь Вячеслав?
— Много чего. И все нецензурное, — ответил Нефедыч, — Почему в это дерьмо снова макнули меня?
— Ну, не совсем тебя. И даже не твою семью.
— Студентов. За них отвечаю я, как ни крути.
Грошев не удержавшись хмыкнул.
— А я за тебя, — не обращая внимания на парня Лисицын встал, — Обещал твоему отцу, если помнишь. И сдержу слово. Идем.
Куратор вышел из камеры первым.
— Кто такой Цаплин? — спросил уходящего Николая Максим.
— А сам как думаешь?
— Служба безопасности императора?
— Нет. Или не совсем, — Лисицын задумался, — Шутка в том, что никто толком не знает. Но приказа на уничтожение отдал не он. Это СБ, как раз ратовали за полную зачистку и посмертное расследование. А Цаплин остановил, полномочия у него закачаешься, — мужчина остановился на пороге и, обернувшись, добавил, — Про него с уверенностью могу сказать только одно, пару лет назад он носил другую фамилию.