Макс чувствовал влажное дыхание. Все что его окружало это пахнущая пылью тряпка, и боль, оставляемая невидимыми руками и ногами.
— Что вам… — очередной удар заставил его проглотить вопрос.
Парень упал, не пытаясь подняться, если хотят пусть запинывают. Тряпку с лица сдернули, и темнота сменилась ослепительным светом. Перед глазами все расплылось, брызнули слезы. Не от пинков и ударов, от рези этого чистого дня.
— Где он? — Гроша схватили за волосы, заставляя поднять голову, — Где камень?
Парень заморгал тёмное пятно обрело четкие очертания. Свет поблек, он увидел того, кто пришел в карцер и вытащил его из камеры. Того, кто не отвечал на вопросы, а задавал свои. Старший куратор выглядел совсем не таким, как еще недавно в обществе Лисицына. Нефедов был в ярости. Безумная ледяная злость мужчины могла довести до истерики любого студента.
Но Макс смотрел не в глаза, не на кривящиеся выплевывающие слова губы, он смотрел ниже, на то, что выглядывало из-под ворота рубашки. На цепочке, рядом с покачивающимся муляжом кад-арта висела железная табличка. Ничего странного, ничего необычного. Куратор — военный. Только вот вместо полагающегося всем солдатам единственной строчки пятизначного номера, там было целых две. Координаты старой метрической системы контрабандистов.
— Где? Камень? Керифонта? — Нефедов сопровождал каждое слово ударом, в лицо, под ребра, в плечо.
— Я его разбил.
— Нет, гаденыш, эту сказку вы с Самарским СБ расскажете, если вас захотят слушать. Говори, или я выбью это из тебя вместе с внутренностями, — мужчина отпустил волосы парня.
— Вячеслав? — позвал кто-то.
Парень поднял голову и встретился взглядом со светло карими удивленными глазами Вишни. Макс сплюнул кровь на примятую траву. Руки стали зелеными от сока стеблей.
— Что деется, — протянула стоящая рядом с Вишневской библиотекарша и покачала головой.
Увлеченные друг другом они не заметили, как появились женщины.
— Что он опять натворил? — преподша сжала узкие губы, — Сдай его императорской службе безопасности, пусть там разбираются.
Грошев понял, что булькающие звуки, которые все слышат, вылетают из его горла. Он понял, что смеется, пытается собрать руки и ноги, чтобы подняться и смеется.
— Не сдаст, — парень привстал на одно колено и улыбнулся, прекрасно осознавая, что зубы у него красные от крови.
— Вячеслав, это не твое дело. Больше не твое.
— Его, его, — Макс хихикнул, — Пятнадцать лет назад уже шла охота за этим камушком. С тех пор как я появилась в лагере, все смотрят с сочувствием. Не на меня, на вас куратор, как на тяжело больного. Вы так хотели участвовать в моем задержании, почему?