— Хватит строить из себя злодея.
Макс продолжал смотреть в кружку, он слышал подобные слова не раз и не два.
— Ты же такой «хороший мальчик», — насмешливо процитировала то самое письмо Светка.
Парень заставил пальцы разжаться, иначе дешевый фарфор брызнул бы во все стороны. Он был немного удивлен тем, что с Самарским пришла Коса. Светка Корсакова, получившая свое прозвище из-за толстой белой косы, и кроме нее ничем особо не выделявшаяся. Ну, разве что излишней дерзостью, но этим грешила половина курса. Раньше Артем предпочитал другую компанию.
— Ладно, Грош, — по одному слову было понятно, как взбешен сокурсник, никогда раньше не опускавшийся до кличек. — Как знаешь, — он хлопнул ладонью по столу и направился к выходу.
Девушка чуть задержалась и, качнув бедрами, шагнула к Максу.
— Ты ведь на самом деле не такой, — тихо сказала она, наклоняясь к его лицу.
— Нет, — ответил он, посмотрев в голубые глаза, — я еще хуже. Хочешь выяснить насколько? — он повернулся к Леми и попросил пива.
— Учует Нефедыч — вылетишь с практики, — предупредила Коса.
— Тогда два.
Света выпрямилась и, не говоря больше ни слова, последовала за Самарским.
Макс пожалел о своем демарше уже через минуту, когда невозмутимая женщина вновь достала терминал и пришлось расплачиваться.
Он просидел в баре, пялясь на работающий без звука телевизор еще час. Дверь открывалась и закрывалась. Два мужика в клетчатых рубашках взяли дрянных бутербродов, при этом покосившись на студента в черной форме, но так и не сказали ни слова. Потом забегал какой-то мужик в спецовке, на которой крупными буквами было выведено «Караварт». Имя или название конторы? Кто бы мог подумать, что тот, кто получил право на простое красивое имя, будет завидовать какому-то там Караварту? Если бы парень осмелился сказать это вслух, та же Леми повертела бы пальцем у виска.
С именами в Империи Камней все плохо. На земле, где умершие не уходят навсегда, имя ребенку выбирают с осторожностью. Призраки — не люди, они не умеют лгать, не умеют прощать, но очень хорошо умеют ненавидеть. Они возвращаются только ради мести. Они не приходят к любимым — только к врагам: мнимым или настоящим. Даже если это всего лишь почтальон, как-то раз сунувший в почтовый ящик грязное и мятое письмо.
Профессора говорят, что после смерти память о нанесенных обидах раздувается, как воздушный шар. То, что раньше казалось неприятностью, становиться достойным кровной мести. И только камни, которые носят на шее все жители Империи, генерируя нулевое поле, хранят разум живых от пси атаки мертвых.