Записки Ивана Степановича Жиркевича, 1789–1848 (Жиркевич) - страница 267

Вскоре встретилось у меня одно обстоятельство по приказу общественного призрения. В числе прочих членов оного положено быть и инспектору врачебной управы. Статский советник Гюбенталь, занимавший эту должность, в день прибытия моего в Витебск получил от меня строгое замечание в больнице приказа за замеченные мною беспорядки и нажаловался уже на меня Дьяковым, мужу и жене, в доме коих он пользовался особым доверием и приветливостью. С 1 ноября по губернии начался рекрутский набор, и около половины этого месяца я получил донесение из городов Динабурга, Режицы и Люцина, что при значительном проходе через эти места рекрутских партий в городах накопляется большое количество больных горячкой, в особенности в Режице. Больница там устроена всего на двенадцать человек больных, а теперь даже и медикаментов вовсе не имеется; больные рекруты лежат по квартирам и беспрестанно начальники инвалидных команд обращаются к городничему о пособии в этом отношении.

Сделав немедленно распоряжение отправить как можно более лекарств и одежды в Режицу, я стал разъяснять причину недостатка лекарств и нашел, что требование о лекарствах в запасную больницу в Смоленск от врачебной управы было послано еще в июле месяце, но по настоящее время ни лекарств, ни отзыва не получено. Заметив гражданскому члену приказа упущение из виду этого важного обстоятельства, я предложил тот же час отправить в запасную аптеку эстафету с требованием скорейшего удовлетворения. Лиорн[540] спросил меня, на чей же счет послать эстафету. Я отвечал:

– На счет виновного, кто впоследствии окажется, ибо теперь дело не о следствии, а о самом необходимом удовлетворении надобности.

Тот же час принесли ко мне журналы и отношение в аптеку; оные подписаны были уже одним Лиорном. Я утвердил моей подписью, приказав ни минуты не медлить, и все тот же час выполнилось. На другой день Лиорн пришел ко мне с нарочным докладом, что журнал подписал и губернский предводитель без прекословия, но Гюбенталь сделал надпись, что он подаст от себя протест против этого распоряжения. Подумавши несколько, я приказал выждать протест Гюбенталя, а через два дня оный мне доложить. Когда же прошел этот срок, я послал об оном происшествии обстоятельное донесение Дьякову, но тот в ответ мне не дал никакого отзыва.

По первоначальному замечанию Дьякова о неисправности почт, когда он препроводил ко мне письмо генерал-адъютанта князя Лобанова-Ростовского, я предписал чиновнику особых поручений, капитану Ясинскому,[541] в Режице, произвести следствие при чиновнике почтового ведомства со стороны губернской почтовой конторы. Ясинский и наряженный чиновник отправлялись два раза на место, и первый представил мне следственное дело, где я тот же час увидел натяжку следователей: оправдать заведывателей почт. Со всем тем бросились мне в глаза два важные предмета: первый, что вся книга на почтовой станции исписана жалобами проезжающих; во-вторых, что в последний проезд князя Лобанова-Ростовского форейтор, данный ему с места, на третьей версте свалился с лошади, по удостоверение князя – пьяный, а по свидетельству ямщиков, его товарищей, приложенному к делу, и по уверению самого местного почтмейстера – якобы захворавший в пути уже, каковое засвидетельствование служители резко выставляли по делу. Сообразивши все это, я сделал от себя строгое замечание Ясинскому, что он не уважил личное засвидетельствование государева генерал-адъютанта и что по крайней мере он должен был воздержаться от собственного личного опровержения оного. Я представил это дело Дьякову, присовокупив собственное мнение мое, что нового переследования не признаю нужным, но что при всем слабом внимании следователей ясно обнаружены главные обстоятельства дела, а именно, что почта неисправна и что форейтор, данный князю, ежели не был и пьян, то уже вероятно был нездоров, и такового наряжать к экипажу, следующему еще на курьерских лошадях, вовсе не следовало, а потому, сделав от себя выговор Ясинскому, я полагаю справедливым испросить от почтового начальства выговор для почтмейстера, а смотрителя станции даже следует, по мнению моему, сменить, возложа издержку прогонов для следователей на счет виновных в неисправности почт. Дьяков препроводил от себя таковое же заключение.