— О, Господи. — Она наклонилась и оперлась лбом о кухонный стол, чувствуя себя плохо. Она не могла смотреть на него. Она не выдержит этого. Она едва могла найти слова. — Ребенком? Подростком? Сколько тебе было? Шестнадцать? Четырнадцать?
— Ага.
— Райан ... — Ей хотелось плакать, но слез не было.
— Не часто, — сказал он. — Нет, если я мог найти деньги любым другим способом, но иногда я не мог. Всегда было легко подзаработать наличных таким образом.
— Нет, нет ... — Она пыталась заплакать, но ее глаза были сухими.
— Просто стоял и ждал. В нужном месте. С правильным отношением к этому. Кто-то проходил мимо или подъезжал. И за пятнадцать минут моего времени, я получал достаточно денег, чтобы купить поесть на нескольких дней. — Он добавил очень тихо: — Я не задумывался об этом, в то время как делал это. Я не думал об этом и потом. Я выключал мой разум.
— О, Боже ... — Ее сердце упало в пятки.
— Я мог просто не думать, так было легче. Слишком легко, я думаю. Вот почему так много беспризорников делают это.
— Пожалуйста…
— Считается, черт возьми, что я мог бы провести весь день, горбатясь, рискуя попасться полицейским за кражу или попрошайничество. Но если я могу просто отключить свой разум один или два раза в сутки, как раз столько, сколько требуется для некоторых извращенцев, чтобы получить...
— Райан…
— Я мог получить двадцать, тридцать, может быть, даже пятьдесят баксов. — Через некоторое время он сказал: — Я знаю, что это не имеет никакого смысла, когда ты сидишь здесь. Но тогда там, Сара, иногда это имело смысл для меня. Так что я делал это.
С закрытыми глазами, она прерывисто вздохнула. — Разве это не ужасно опасно?
— Конечно. Вот как я был изнасилован.
Она, наконец, подняла голову, чтобы посмотреть на него.
— Однажды ночью, — сказал он, — я пошел с неправильным клиентом. Он решил, что хочет больше, чем я был готов продать. Когда я не дал ему этого, он избил меня и взял силой.
Сара почувствовала, что ей плохо, но она до сих пор не могла плакать.
— Если бы он был болен СПИДом или чем-то...
— Я знаю. — Он сказал с горькой иронией. — Разве я не счастливый сукин сын?
— О, Райан. — Ее горло болело, и в груди было больно. — Если бы я знала, что ты тогда....
Это поразило его.
— Что?
— Я была взрослой. Я могла бы помочь тебе. Присматривать за тобой. — В ее глазах было сухо. Почему она не могла плакать? — Если бы только...
— Тсс. Если бы, да кабы, Сара. Я понял давным-давно, что это нехорошо и причиняет слишком много боли. Так что, давай, не будем начинать сейчас, хорошо?
— Хорошо. — Ее голос был слабым, ее голова раскалывалась от горя и усталости.