Постепенно вся эта история вылилась из него вместе со слезами. Она слушала его с ужасом и состраданием, когда он рассказал ей, что нападение прошлой ночью имитировало изнасилование, которое до сих пор преследовало его. Он был раздет, во рту был кляп, чтобы он не мог кричать, и куча мусора на бетонном полу, и запах мочи вокруг.
— О, Райан, — пробормотала она, поглаживая и обнимая его, целуя его в шею, его влажную щеку, его помятые волосы. — Любимый мой.
— Прошлой ночью мне не было больно, — сказал он. — Он не сделал мне так больно, как это было тогда. — Он продолжил: — но был страх. Боже, я так испугался. Мне было еще более страшно, чем когда это на самом деле произошло, потому что на этот раз я знал, что будет. Я все вспомнил. — Он устало вздохнул. — Только этого не произошло на этот раз.
— Она не хотела, чтобы ее «товар» пришел в непригодное состояние, — сказала Сара. — Она просто хотела унизить тебя. Сделать тебя слабым. Чтобы ты сдался и сделал все, что она скажет.
Он кивнул. — Это, должно быть, была она. Она рассказала Дэрреку, что делать. Он знал подробности. Знал, как и на что надавить, чтобы напугать меня. А Кэтрин — единственный человек, которому я когда-либо говорил.
— Может ты, по крайней мере, подумаешь, чтобы заявить в полицию?
— Нет!
— Райан ...
Он покачал головой. — Ты не понимаешь.
— Объясни мне.
— Меня задержали по подозрению в занятии проституцией всего несколько недель назад, Сара. Полицейские будут считать, что что-то просто пошло не так. В лучшем случае, они проигнорируют меня. Может быть, они меня унизят. Так они поступают со шлюхами.
— Но я скажу им...
— Что? Что сутенер рассердилась на меня, потому что я ушел от нее, и решила послать другого ее мальчика побить меня? Мальчика, у которого был зуб на меня, потому что я избил его несколько недель назад? Ты думаешь, что полицейские будут разбираться в потасовке между парой проституток?
— Он напал на тебя, Райан. Это является незаконным независимо от того, кем ты работаешь.
— В реальном мире, Сара, я не могу пойти в полицию с этим. Это просто будет хуже для меня. Пожалуйста, оставь это, — сказал он, его глаза умоляли ее.
Она вздохнула и смягчилась. Единственное, с чем она могла согласиться, так это с тем, что ему не нужна в еще одна эмоциональная травма. Она поцеловала его. — Я рада, что ты разговариваешь со мной об этом. Я хочу, чтобы ты все рассказывал мне.
— Я не мог. Мне очень жаль. Я знаю, что это было ужасно.
— Тише. — Она поцеловала его в щеку, по которой катилась слеза. — Это не имеет значения.