Охнула девушка, опустила ружьё, радостно взвизгнула: Князь! Кобель заскулил от радости, пополз в руки, стал лизать её лицо, ладони. Обняла Ченка густую шерсть собаки, в глазах выступили слезинки. Не может скрыть своих чувств, теребит лохматое тело, прижимает к себе. Пес отвечает признательностью, скулит, тычется мордой в грудь, помнит ласку девичьих рук, доброе отношение, лакомые кусочки вяленого мяса. Ченка вскочила на ноги, забежала в чум, достала из потки и бросила ему большой кусок копчёной сохатины.
А рядом – топот тяжёлых ног. Через поляну, к стойбищу торопятся шесть огромных, больших лошадей. Верхом – два человека. На передовике – Дмитрий. Сзади ещё один незнакомый русский мужик. Подъехали, спешились, подвязали коней.
Ченка от радости не знает что делать: метнулась в чум, быстро накинула на себя новое платье, пристегнула хольмэ, расчесала волосы, вышла на улицу. Дмитрий слабо улыбается ей, кивнул головой, но глаза уже другие: равнодушные, холодные. Даже не подал руки, не обнял, не поцеловал. Сразу же поспешил к лабазам, проверять потки с пушниной, турсуки с товаром. Она в нерешительности стоит около костра, не знает что делать. Не ожидала такой холодной встречи. Второй, что приехал с Дмитрием, оказался куда более приветливым. Подошёл к Ченке, широко заулыбался, схватил огромными руками её хрупкую ладошку, стал трясти, что-то объяснять:
– Меня зовут Матвей! Понимаешь? Русский я, проводник, с Дмитрием коней пригнал, дорогу показал. Понимаешь?
Ченка слабо улыбается, а сама всё смотрит на лабаз, где суетится её любимый. А тот оттуда глухо проворчал:
– Да не ори ты ей на ухо. Мало она что понимает. Скажи просто, как звать, да и ладно. Хватит с неё… холера. Что с неё возьмёшь? Чурка с глазами…
Слушает Ченка, многих слов не понимает. Однако чувствует грубую интонацию голоса, в растерянности не может понять, что произошло с Дмитрием. Как будто подменили за это время. Вместо нормальных, спокойных слов – грозный рык. Наконец-то слез с лабазов, подошёл к костру:
– Фух! Слава богу, вроде все цело, – и рыкнул на Ченку: – Что стоишь, как оскорина? Давай жрать, видишь, люди с дороги, голодные!
Засуетилась она, накрывая на стол. Сняла с тагана напарившееся мясо, разложила лепёшки, налила чай. А у самой на сердце муравьи душу точат. Что случилось? Почему Дмитрий такой злой? Почему не любит её, как это было прежде?
Матвей тоже чувствует натянутые отношения, молчит, смотрит исподлобья то на Ченку, то на Дмитрия. Но не вмешивается в разговор, потому что знает своё место. Не он главный здесь, просто проводник, нанятый для перехода по тайге.