Но сотник успокаивающе машет своим подчинённым ладонью, всё нормально, сидите, сынки, спокойно, пейте водку, ваш час не настал. А то, что дикарь пристаёт, так то ничего, это безобидный человек, и мысли у него детские. Пусть себе доказывает что угодно, так даже забавнее и веселей.
А Загбой не унимается, что-то лопочет на своём, едва переводимом на русский языке, коверкает слова под всеобщий смех, потешает собравшихся. Желает знать, почему у казаков такие большие и длинные ножи. Эвену невдомёк, что сабли нужны не для того, чтобы колоть медведя, а чтобы рубить человеческие головы.
Спросив у сотника разрешение, он вытащил из ножен острое, бриткое лезвие шашки и долго смотрел на него, пытаясь понять, зачем нужен такой изгиб. В доказательство преимущества своего оружия достал пальму, показал, как надо колоть медведя. Затем взял шашку и стал тыкать вперёд, показывая, что сабля вообще непригодна для охоты на зверя. А потом положил саблю на место и, качая головой из стороны в сторону, сказал:
– Какой худой человек тумал сапля. Сопсем мозгов нет. Как можно не понимать, что амикана резать нельзя? А по тайге хотить плохо, за кусты цепляется…
Однако форменная одежда казаков следопыту очень понравилась. Первое время, когда ещё был трезв, Загбой, не отрывая глаз, смотрел на расшитые погоны, начищенные пуговицы, фуражки и прочую амуницию. А когда алкоголь заполонил его душу храбростью перед незнакомыми людьми, стал хватать руками китель сотника и заявил:
– Эко, какой отешта кароший! Отнако тавай пудем меняться. Загбой путет три сополя тавать, а люча парку.
Гришка Коваль, залихватский казак, весельчак и балагур тут же взял просьбу охотника на вооружение. Недолго думая вытащил из своего конского вьюка запасной китель, предложил его надеть Загбою. Все поняли, что хочет Гришка, тут же, под всеобщий смех стали переодевать тунгуса в форму. И вот через пять минут тот стоит в новом облачении. Большой, не по плечам китель висит мешком чуть не до колен. Широкополые, с лампасами штаны торчат из сморщенных, поношенных, на несколько размеров больше яловых сапог. Помятая фуражка держится на ушах. Гришка перетянул суховатую фигуру следопыта своей портупеей и подцепил саблю, которая волочится за охотником по земле, тормозит передвижение и создаёт всяческие неудобства.
Но Загбой доволен! Из-под лакового козырька блестят прищуренные глазёнки, редкая бородёнка растопорщилась мочалкой, по спине катается засаленная косичка. Тёплая улыбка растеклась по круглому лицу. Он ходит у костра по поляне, спотыкается, придерживает непосильную и неудобную саблю и восторженным голосом поёт песню о том, какой он лихой охотник и казак.