— Господа! — вяло и как бы бесстрастно, по обыкновению, сказал Бессонов, здороваясь со всеми. — Известно ли вам, что в Москве строят баррикады? Я сам сейчас видел одну…
— Неужели? — хором крикнули женщины.
Тобольцев оглянулся невольно на Потапова и встретил его яркий взгляд, полный вызова и значения… Он понял… «Сегодня ты, а завтра я!..» — запело опять в его душе.
— Кто же строит? — спросила Софья Львовна. — Вы видели?
Бессонов протирал платком отпотевшее пенсне.
— Вы не поверите… Строит обыватель…
— Вы шутите?
— Нисколько… Два дня назад я видел, как дворник помогал ставить деревянный новый забор на Садовой… Теперь он первый повалил его… Купец снял вывеску, приволок какие-то ящики. Кто-то в чуйке, с седой бородой, топором рубил телеграфный столб… А мальчишки тащили его и хохотали… Интересная картинка!.. Не каждый день увидишь…
Потапов и Тобольцев вышли, ни с кем не прощаясь. За дверью голоса напоминали жужжанье улья. Весть, принесенная Бессоновым, подняла настроение.
— Вот вам и обыватель! — сказал Тобольцев на улице. — Ты куда, Степушка?
— У нас сейчас заседание… До завтра!..
Катерина Федоровна еще не ложилась, когда Тобольцев вернулся. Выпив чаю, он ушел к себе. В первом часу ночи он задремал, когда раздался звонок. Тобольцев быстро оделся с головы до ног и вышел в переднюю со свечой. В столовой он заметил жену. На ней был капот и теплый платок на плечах. Свеча в руке ее дрожала, и ему бросилось в глаза, что голова у нее опять трясется.
Это был Потапов. Глаза его казались большими и темными.
— Степушка!.. Что случилось? — Катерина Федоровна поставила свечу на стол и села. Зубы ее стучали и голова тряслась все сильнее. «Меня проследили… — расслышала она своим тонким напрягшимся слухом… — Насилу запутал следы… Там, кажется, полный провал… Не знаю, как мне удалось избегнуть засады… Слава Богу, что ваш подъезд не заперт!..»
— Ах, слава Богу! Я нынче два раза вставал, чтоб отпереть его… Точно чувствовал… Что будешь делать с жильцами? Боятся, Степушка… Какое счастье, что ты уцелел!..
— Всюду казаки, патрули… Я полчаса сидел в засаде, прежде чем двинуться сюда… Позволь мне здесь остаться!..
— Что ты говоришь? Побойся Бога!.. Я так счастлив!
— Видишь ли, к Майской теперь не попасть…
— Конечно, конечно… Ложись на мою постель, Степушка!.. Я лягу на тахте… Вспомним старину… — И он радостно рассмеялся.
Катерина Федоровна вдруг встала. Дрожь унялась. Лицо ее, бледное и неподвижное, стало похоже на маску. Она подошла к двери кабинета и громко постучала.
— Кто там?
— Я!.. Отопри! — властно сказала она.