Но что интересно, в Европе о стихийниках всерьез начинают говорить еще позже, примерно во второй половине семнадцатого века, и большей частью речь идет о представителях старых дворянских родов.
Звонок прозвенел неожиданно… и вовремя. Я снова проголодался. А потому, едва учитель покинул класс, кинулся в столовую. Где меня и поймал удивленный Леонид.
— Кирилл, ты что здесь делаешь?
— Ем, — честно ответил я, нагружая поднос тарелками и плошками.
— А кабинет кулинарии на что? — прищурился Бестужев.
— Так, там же и оборудования никакого нет? — удивился я.
— Да ты что? — деланно покачал головой Леонид и, раскрыв небольшую папку, продемонстрировал мне какой-то лист. — Подпись узнаешь?
— Ну? — заметив свою закорючку на бумаге, кивнул я.
— Что «ну»? Сам запрос подписал. Утром из запасников притащили всё необходимое. Хоть сразу к плите становись. — Усмехнулся Леонид.
— Замечательно. Продукты тоже из запасников вытащили? — вздохнул я, обходя Бестужева, и опуская поднос на стол.
— Кхм… Ну, тут уж ты сам, — развел руками Леня.
— Когда бы я успел, а? — отмахнулся я. — Я же в том кабинете еще не был ни разу.
— Кстати, о кабинетах. Тут «параллельные» интересовались на предмет присоединиться к нашим внеклассным занятиям… — проговорил Бестужев, опускаясь на стул, напротив меня.
— И в чем проблема? — пожал я плечами. — Хотят, пусть присоединяются. Наши же не возражают?
— Нет, конечно. Вопрос в другом. Как это оформить?
— Леонид. Есть такая штука, называется: «разумная инициатива». Например, берешь лист бумаги и пишешь на нем: «Заявление о допуске к участию в факультативных занятиях младшего „Б“ класса гимназии имени Равноапостольного святого князя Владимира, от гимназиста имярек». Потом, этот самый имярек добывает разрешающую резолюцию от ответственного за факультатив, и я, заверив указанную цидулю, тащу ее в администрацию. Но, можешь придумать что-нибудь другое…
— Ты где такому научился, а? — ошарашено проговорил Леонид. В ответ, я активировал экран браслета и сбросил ему содержимое новенького кристалла-накопителя положенного по уставу каждому старосте, полученного мною этим утром у Катерины М-Ф… да черт с ним, просто Катерины.
— Читай и наслаждайся. Здесь, мудрость веков и тысяч наших предшественников, — пафосно провозгласил я, и улыбнулся, глядя на кислую физиономию Бестужева, впечатленного объемом информации.
* * *
— Значит так, да? — рослый мужчина, лет сорока на вид, прошелся из угла в угол небольшой комнаты и, остановившись перед Григорием, окинул его внимательным взглядом. — Интересно. Очень интересно… А ты знаешь, что вчера, он мог вообще не явиться?