– Ты скажешь то, что я хочу знать, и я оставлю тебя в живых. По рукам?
Кивнув, трактирщик боялся дернуться: кинжал был настолько близок к его телу, что царапал кожу.
– Расскажу все, что знаю.
– Мне нужен дракон. Огромный дракон, который, я знаю, где-то рядом. Только не говори, что ты его не видел.
– Видел, еще как, – торопливо кивнул трактирщик. – Ближе к Ночному лесу он сидит. Среди скал около озера Эрдис.
Также молниеносно и бесшумно кинжал исчез под плащом незнакомца, а сам он уже стоял на почтительном расстоянии от трактирщика. Не успел тот понять, что все обошлось, как незнакомец развернулся и вышел прочь.
Еще несколько секунд трактирщик смотрел на закрывшуюся дверь. Кажется, никто даже не заметил, что произошло. Опустив голову, он рассеянно потрогал порванную рубашку и выступившую капельку крови. Незнакомец не шутил, ох как не шутил. Но что он собирается делать с драконом?
Трактирщик покачал головой: если уж он что и усвоил за эти двенадцать лет, так то, что не стоит лезть в чужие дела, о которых ничегошеньки не представляешь.
Деррин всегда любил родной остров. Но восемь лет назад совершил самое странное путешествие по Тардерину, которое только мог себе представить. В компании с юной госпожой Терновника он объездил знакомые с детства места.
Он показывал ей арены, где тренировались молодые воины, и простые незамысловатые дома, где жили обычные тардеринцы. Быстроходные суда островитян, а еще их склады. Специально Деррин показал и клетки с рабами, которых загружали для отправки Пятому дому. Он внимательно следил за реакцией Артеи. Но если она хоть немного и сочувствовала этим людям, бывшим когда-то вольными жителями Семи домов, то никак этого не показала. Ее лицо оставалось невозмутимым, не важно, видела она кровь, насилие или жестокость.
Что ее поразило, так это кладбище.
Жители Семи домов предпочитали сжигать своих мертвых, чтобы их прах рассеивался по свету, а тело больше не удерживало ускользнувший в Сумрак дух. Хотя существовали семейные усыпальницы, но они были, скорее, памятниками, а вовсе не гробами.
И когда Артея увидела обширное кладбище Тардерина со множеством каменных надгробий, ее глаза расширились:
– Здесь ваши мертвые?
– Да. Пока не сгниют, и черви не превратят их плоть в воспоминание.
– Это противно, – сказала Артея. – Зачем вы так делаете?
– Потому что в жизни нет боли. Настоящая боль начинается только после смерти.
Артея долго молча рассматривала кладбище, как будто не решалась ступить на него. Но в какой-то момент на ее лице отразилось понимание:
– Поэтому вы не боитесь боли? Вы считаете, она ничто по сравнению со смертью.