Маша застонала и тоже села, спустив ноги с ложа.
- Голова раскалывается от газа. Третий раз меня им травят эти...- и тут Маша выдала такой многоэтажный русский мат, что любой боцман бы позавидовал.
- Ничего себе, ты, Машенька, ругаться умеешь!
- Это меня бабушка научила, которая мамина мама. Она говорила, что потомственная дворянка должна уметь ругаться не как пьяный сапожник или дворник, а затейливо и изощрённо, чтобы пробирало слушателя.
- Меня пробрало!
- Ай, Серёжа, не цепляйся по пустякам!- Совсем по Викиному у неё получилось,- я уже три недели в плену. Скоро бы рассудком тронулась, если бы ты не объявился.
Я на острове до последнего дралась. Эти ксаты сразу со всех сторон появились. Ни к палаткам, ни к капсуле за оружием уже было не пробиться. Расстреляла из пистолета оба магазина. Потом взялась за ваш подарок. С полсотни зарубила. Гросс к тому времени уже сдался. Стали на меня сети кидать. От первой кувырком ушла, вторую разрубить успела. А кольцо из ксатов всё теснее. Кинули сразу три, а может, и четыре сети , и тут же всем скопом навалились. Ткнули шокером так, что я сознание потеряла. Очнулась уже в подлодке. Гросс сидит довольный: "Видишь, Мария, у них и подлодки есть. Значит, цивилизованный народ и обращаться с пленными будут гуманно". Я с ним и говорить не стала, с предателем.
Привезли сюда, кинули в камеру к девчонкам нашим. Сначала, правда, мозг просканировали. Потом усыпили газом, поскольку я чуток попинала охрану. Да, что долго рассказывать. Как Паша погиб, ты слышал. Джек Трэш свой последний бой дал ещё на пирсе, у подлодки. Отобрал у ксата свой автомат, опорожнил магазин, подобрал кобуру с пистолетом, расстрелял обе обоймы, последнюю пулю пустил себе в рот, разнёс весь мозг. Трупами ксатов был весь пирс завален.
Анечку Тарье ларды изнасиловали до смерти. Её сначала повели к офицерам-ксатам. Она удавками из своей одежды шестерых задушила. После этого отвели в казарму к лардам. К нам она не вернулась. У нас отобрали всю одежду.
Валю Зорину насиловали ксанты, а Аллу Мудровскую - ксатский спецназ. Валя сняла шнур, на котором была повешена занавеска, отделявшая санблок, перевернула стол набок и на ножке стола повесилась. Алла налила в ванну горячей воды и перегрызла себе вены на руках. Меня в это время в камере не было, а то бы попыталась их остановить. Хотя мне их ведь не понять, меня-то не трогали. Единственное, что во время медосмотра девственности лишили каким-то прибором. После медосмотра отвели меня к адмиралу и он предложил мне обучать их спецназ рукопашному бою. Ответила, что я - офицер, принимала присягу, нарушить которую не могу. Поругались, поругались, и велел он меня в камеру отвести. Я вернулась в камеру, а там... Когда за телами девочек пришли, меня опять газом усыпили, потому что я в ярости их насмерть била.