Нестор вспомнил все, но не был уверен, что все воспоминания — реальность. Посмотрел на часы в телефоне — полседьмого утра. Ох, как рано! Но нужно вставать, чтобы успеть в школу к первому уроку. Можно, конечно же, не завтракать, но привести себя в порядок необходимо, еще нужно разогреть мотоцикл и — главное — разобраться с вещами, выбрав самые не помятые, аккуратно сложить их в заплечную сумку, чтобы в гараже сменить защитную амуницию на рабочий наряд.
Кроме времени телефон предложил и другую полезную информацию: восемь пропущенных звонков, но ни одного полученного сообщения. Шесть звонков от Нины, два звонка от отца. Отец сам, наверняка, перезвонит, а вот жену нужно будет набрать чуть попозже, чтобы не разбудить. Очень не хотелось говорить с Ниной в учительской, поэтому Нестор решил использовать для этого общения большую перемену, чтобы иметь возможность удалиться за территорию школы, как можно дальше от чужих ушей.
Вся одежда осталась вчера на первом этаже, поэтому ничего другого нельзя было придумать, как вновь во что-нибудь завернуться. Небрежно брошенное перед сном у кровати полотенце не успело просохнуть и было холодным, влажным, противным. Оборачиваться в него не хотелось, поэтому Нестор по самую шею укутался в спальное одеяло. Вид, безусловно, смешной, но в такую рань Соня и Фея (если они сами не были приятным сновидением) без всяких сомнений нежатся в постели. Нестор представил, как разбудит их утренним ревом «Змея» и внутренне содрогнулся от стыда.
И, как оказалось, зря. Дом уже пробудился ото сна, и Нестор в этом соревновании пришел к финишу последним. На кухне кипела работа: и Соня, и Фея — все в тех же джинсах и свитерах с мишками и шишками — весело орудовали кто чем: чайником, кофемолкой, сковородкой, тостером. Стол уже был накрыт для завтрака. Но было еще кое-что, от чего Нестор чуть было не всхлипнул в умилении: на одном из кухонных стульев пребывал его, Нестора, пиджак, поверх него — рубашка, поверх рубашки — брюки. Вещи были явно отглажены и удобно развешаны в том порядке, в котором их нужно было надевать.
— Я же не просил, — произнес Нестор и сам смутился от нелепости сказанного.
— Глупенький, — пропела Фея у плиты, даже не обернувшись. — Трусы носишь?
— Ношу, — сознался Нестор, как в чем-то постыдном.
— Ищи в своей сумке тогда, — Фея неопределенно повела рукой назад.
— За стол! — приказала Соня. — И без сантиментов! Кто ж еще поухаживает за отечественным педагогом, как не две профессиональные проститутки?
Нестор поморщился — слово неприятно резануло слух. Фея уже несла к столу яичницу из трех яиц с беконом — она заметила гримасу Нестора и весело рассмеялась: